Аннотация
Статья воскрешает забытую сенатскую практику, касающуюся возможности несостоятельного должника распоряжаться своим авторским правом. Представляют интерес попытки Сената разграничить различные элементы внутри этого права.
Сенатские дела, с которых мы намерены стряхнуть здесь вековую пыль, касались судьбы авторских прав при несостоятельности автора — несостоятельности, само собою, не творческой, а только финансовой (как известно, в писательском деле последняя далеко не всегда обусловлена первой).
Игнатий Николаевич Потапенко был одним из самых плодовитых и популярных авторов чеховской эпохи. Был он другом Антона Павловича, звавшим его «мой милый Игнациус», и соперничал с ним в сфере не только писательской, но и амурной: будучи уже женат и имея семью, он сумел влюбить в себя Лику Мизинову, сильно увлеченную Чеховым. Однако здесь мы поведем речь не о матримониальных делах Потапенко, а о его делах материальных: жил Игнатий Николаевич на широкую ногу, деньги тратил весьма нерасчетливо, чем в конце концов и привел себя к разорению. В 1900 году он, как немногим ранее Чехов, вынужден был ввиду наступления финансовых трудностей заключить не слишком выгодный для себя договор с крупнейшим книгоиздателем того времени — А.Ф. Марксом. Потапенко уступил ему за 65 тыс. руб. авторские права на свои уже существующие и обнародованные произведения, а заодно и права на необнародованные и несуществующие произведения в обмен на вознаграждение 100 руб. за лист с оговоркой о возможной доплате еще 50 руб. за лист. Из этого договора исключались некоторые виды произведений и право на поспектакльную плату от театров, выгоды от переводов на иностранные языки и право на однократное напечатание еще не обнародованных произведений. А в 1905 году, уже после смерти Маркса, Потапенко заключил еще менее выгодный договор с его женой и наследницей Лидией Маркс о продаже ей за 15 тыс. руб. в полную и вечную литературную собственность всех остальных как уже существующих, так и будущих своих произведений, независимо от того, существуют ли они уже или будут написаны в течение всего остального времени его жизни. При этом за Потапенко сохранялось право на однократное напечатание в периодических изданиях еще необнародованных произведений, после чего они немедленно переходили в литературную собственность Лидии Маркс. Из этого договора исключались лишь фельетоны, путевые очерки и публицистика, хотя и на них Лидия Маркс получала право преимущественной покупки. Как видно, в 1905 году 49-летний Потапенко нуждался в деньгах уже совершенно отчаянно: если в договоре с Марксом он получал за работу 15–20 предшествующих лет в среднем 3–4 тыс. руб. за каждый год работы, то теперь вынужден был продать его вдове все свои будущие труды всего за 15 тыс.; по прежней ставке этих денег ему хватило бы лишь на несколько лет, а ведь прожил Потапенко еще 24 года. (По-видимому, от столь кабальных условий его освободила советская власть, одним махом отменившая все правовые установления и договоры. Но кто из живших тогда предвидел подобный сценарий?)
Ясно, что второй договор мог отсрочить его разорение лишь ненадолго. И вот, когда в 1907 году было возбуждено дело о банкротстве Потапенко, вста
