Этот судебный акт имеет важнейшее зачение для российского банкротного права. Впервые на уровне ВС РФ признана возможность проведения банкротства иностранной компании в РФ, при выполнении некоторых условий (см. далее). Это вполне соответствует международжной практике трансграничного банкротства, но никак не основано на россйиском законе.
Заметка опубликована (в сокращении) на ТГК Bartolius Law Office:
https://t.me/bartoliuslawoffice/416
***
Определение СКЭС ВС РФ от 8 февраля 2024 года № 305-ЭС23-15177
Одна кипрская компания (кредитор) обратилась в российский арбитражный суд с заявлением о банкротстве другой кипрской компании (должника). Суды в трёх инстанциях отклонили заявление, сославшись на то, что российский закон не предусматривает банкротства иностранных компаний в РФ. Кредитор пожаловался в ВС. Судья ВС отказал в передаче дела в коллегию, по зампред ВС с ним не согласилась и дело всё же передала.
Любопытно, что кредитор является дочерней компанией должника, и до недавнего времени обе компании контролировались российскими гражданами, причём с одинаковыми фамилиями (в настоящее время акции должника переданы узбекскому гражданину). По-видимому, и бизнес обеих компаний полностью связан с РФ.
Долг связан с передачей трёх торговых центров от материнской компании к дочерней (в качестве вклада в капитал). Должник обещал дополнительно перевести кредитору некую сумму денег (обеспечительные платежи, внесённые арендаторами), но так и не перевёл. В настоящее время должник не имеет имущества или счетов в РФ.
По словам заявителя, должник передал все свои российские активы «компании-двойнику» (тоже иностранной).
***
Рассмотрев дело, экономическая коллегия ВС допустила возможность проведения банкротства иностранной компании в РФ. Дело было передано на новое рассмотрение в пользу кредитора.
Коллегия отметила, что регистрация компании-должника на Кипре имеет «формальный характер», поскольку деятельность за пределами РФ компанией не ведётся, и все её активы находятся (или находились) в РФ. Поскольку «центр основных интересов» должника находится в РФ, то российский суд может ввести в отношении должника «основное производство по делу о трансграничном банкротстве». Этот вывод не изменяется от того, что в преддверии банкротства должник сменил руководителя и передал свои активы другому лицу.
Следует подчеркнуть, что в мотивировке речь идёт не только о де-факто российских юридических лицах (лишь «формально» зарегистрированных за рубежом). Коллегия, несмотря на краткость определения (10 страниц), формулирует полноценную теорию трансграничного банкротства с концепциями центра основных интересов, основного банкротного производства, вторичных производств и т.п.
«2.2. В ситуации, когда юридическое лицо лишь формально (номинально) имеет регистрацию за пределами российской юрисдикции, а в действительности является российской организацией, то есть когда центр его основных интересов находится на территории Российской Федерации, суду надлежит ввести в отношении такого должника основное производство по делу о банкротстве, которое будет создавать эффект для всех остальных юрисдикций. …
2.3. В ситуации, когда центр основных интересов организации имеет место нахождения в юрисдикции иностранного государства, но на территории Российской Федерации должник имеет постоянное представительство либо имущество, суд в определенных случаях вправе ввести в отношении него вторичное производство по делу о трансграничном банкротстве, распространяющее свое действие на кредиторов и имущество, связанных с деятельностью юридического лица на территории Российской Федерации.»
***
Буквально все комментаторы обратили внимание на непривычно высокое качество текста определения Коллегии. Особый восторг в юридических кругах вызвало то, что в определении пронумерованы разделы и параграфы – это нечто почти неслыханное в российских судах!
И действительно, определение ничем не напоминает традиционные российские судебные акты (в том числе многие определения той же Коллегии) – с унылым перечислением всевозможных норм закона, имеющих слабое отношение к делу, и косноязычной мотивировкой по существу дела на пару абзацев.
Авторы этого определения напротив, профессиональны, красноречивы и в целом вполне убедительны. Ссылками на закон они не злоупотребляют. Так, в разделе, где формулируется теория трансграничного банкротства, имеются лишь три малозначительные ссылки на статьи российского закона.
Это, впрочем, неудивительно, так как ни слова обо всём этом в российском банкротном законе нет. Вся теория позаимствована авторами из зарубежных образцов (ссылки на которые отстутсвуют): Типовой закон ЮНСИТРАЛ, законодательство ЕС, а также Великобритании, США и др.
Само по себе такое заимствование не вызывает особых возражений, законы там вполне разумные. Хотя, честно говоря, есть ощущение, что в норме такой рецепцией должен заниматься законодатель, а не суды. С другой стороны, может, лучше так, чем никак.
В целом определение вызывает скорее положительные, чем отрицательные эмоции. (Положим, объявлять, что компания с ЦОИ в РФ «в действительности является российской организацией» – это неточно, но не будем придираться.)
Главное, чтобы всё это не оказалось оппортунистическим трюком, предназначенным для растаскивания оставшихся активов иностранных компаний в РФ.
И конечно, любопытно было бы узнать, кто это написал…
***
И в заключение – голосование.
Следует ли российским судам рассматривать дела о банкротстве иностранных компаний?
1) Нет, законом это не предусмотрено
2) Да, но только если речь идёт де-факто российских компаниях (связанных исключительно с РФ)
3) Да, но только если у компании центр основных интересов в РФ
4) Да, но только если у компании имеется (как минимум) филиал или имущество в РФ
5) Да, но только после принятия закона о трансграничном банкротстве
Голосовалка на ТКГ Bartolius Law Office:
(ссылка будет чуть позже)
Развёрнутые ответы можно писать здесь в комментариях.
