В недавнем определении ВС предписал (по-видимому, вопреки букве закона) провести зачёт встречных требований должника и кредитора в банкротном деле. Основание: поскольку встречное требование к кредитору «неликвидно» (у кредитора нет активов), то зачёт принесёт пользу другим кредиторам.
«Иная ситуация возникает, если банкрот имеет встречное требование к кредитору, не имеющему активов. С одной стороны, такой кредитор, находясь в реестре требований кредиторов банкрота, влияет на принимаемые собранием кредиторов решения, участвует в определении судьбы банкрота, претендует на распределении в свою пользу части конкурсной массы. С другой стороны, денежные средства, причитающиеся с самого кредитора, фактически не могут быть получены ввиду отсутствия у него ликвидного имущества. Зачет подобных встречных требований не изменит объем удовлетворения, на которое реально могли рассчитывать текущие кредиторы банкрота, его реестровые кредиторы первой и второй очередностей удовлетворения. Положение же реестровых кредиторов третьей очереди удовлетворения после зачета только улучшится, так как уменьшится общий объем притязаний к конкурсной массе банкрота за счет исключения из реестра прекращенного зачетом требования.»
Определение СКЭС ВС РФ от 11.12.2023 № 307-ЭС21-20702 (4) по делу № А52-492/2018.
***
Роман Бевзенко пишет по этому поводу следующее.
«Какое великолепное определение эк.коллегии по делу о допустимости зачета в банкротстве (докладчик — судья Разумов).
Если кратко, то в нем обсуждается, можно ли зачесть требование кредитора к банкроту встречным требование банкрота к кредитору, если у кредитора фактически нет активов и конкурсная масса не пополнится.
Суды сказали нет, формально сославшись на норму закона о банкротстве, а коллегия, рассуждая очень тонко, говорит, что не надо норму понимать буквально, а надо думать и оценивать, есть ли от зачета вред другим кредиторам.»
https://t.me/loaderfromSVO/1895
***
Рискну поспорить с мэтром. Я не уверен, что это такое уж хорошее определение. Во всяком случае, оно далеко не бесспорное.
По закону зачёт в банкротстве допускается «при условии соблюдения очерёдности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов». Предписанный коллегией зачёт, безусловно, изменяет эту «очерёдность и пропорциональность», предоставляя преимущество остальным кредиторам за счёт одного из них – де-факто несостоятельного общества (далее «общество»).
Между тем ниоткуда не следует, что несостоятельность кредитора должна влечь подобное поражение в правах. Есть же интересы кредиторов самого несостоятельного общества, которые тоже следует защищать. Этот зачёт – явная сделка с предпочтением, направленная против общества (а фактически его кредиторов).
Как справедливо отмечает коллегия, в случае возбуждения дела о банкротстве общества-кредитора данный зачёт (который она только что велела признать действительным) может быть признан недействительным как сделка с предпочтением, с пересмотром предшествующих судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам.
«Не исключено, что зачет способен повлиять на имущественную сферу кредиторов общества (при наличии таковых). … В случае проведения зачета с нарушением указанных прав и возбуждения дела о банкротстве общества, его кредиторы, конкурсный управляющий не лишены возможности на основании пункта 1 части 2 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации подать заявление о пересмотре судебного акта, разрешившего разногласия по настоящему обособленному спору, по вновь открывшимся обстоятельствам. Указанное заявление подлежит удовлетворению только в том случае, если суд удовлетворил бы заявление об оспаривании зачета как сделки с предпочтением в рамках дела о банкротстве общества.»
Эта логика мне кажется несколько странной. Не значит ли всё это, что зачёт изначально не стоило признавать? Да, возможно, дело о банкротстве общества-кредитора никогда не будет инициировано. Но не потому ли, что суд в другом деле о банкротстве фактически аннулировал главный актив общества – требование на несколько десятков миллионов?
Можно спорить о том, насколько обоснован законодательный запрет на зачёт в банкротстве. Но раз уж он есть, то, может быть, его имеет смысл соблюдать (возможно, с оговорками насчёт сальдирования и т. п.)?
На мой взгляд, по общему правилу два банкрота должны сохранять свои встречные требования друг к другу без возможности их зачёта и должны честно получить по каждому требованию тот процент, который выплачивается в данном банкротстве. Вот эти встречные платежи уже можно и зачесть.
***
Специфика данного кейса в том, что второе дело о банкротстве пока ещё не инициировано. Возможно, это и является основанием для некоего исключения из общего правила. Но об этом важном обстоятельстве в определении говорится как-то мимоходом (а об общем правиле, как мне оно видится, вообще не говорится).
Не подталкивает ли это к конфронтационному подходу, когда кредиторы будут требовать зачёта в том банкротном деле, где им это выгодно, а кредиторы из другого банкротного дела будут оспаривать этот же зачёт как сделку с предпочтением и требовать пересмотра судебных актов по ВОО? И, согласно указаниям коллегии, и те, и другие будут правы.
Другое важнейшее обстоятельство состоит в том, что должник и общество-кредитор, судя по всему, аффилированны (во всяком случае, их названия практически совпадают). Я подозреваю, что это и есть реальная подоплёка данного определения. Если так, перед нами очередной пример поражения в правах аффилированного кредитора.
Может быть их и надо поражать в правах (вопрос не вполне однозначный), но вообще-то ВС уже сформулировал правила, по которым это надо делать. А именно, при определённых условиях такие требования субординируются (понижаются в приоритете). Так, может быть, требование общества и надо было субординировать? При чём здесь тогда зачёт?
Что ещё важнее, если реальная подоплёка была именно в аффилированности, то эту аффилированность и следовало обсуждать в мотивировке. Возможно, это было бы новое слово в теории банкротства групп и т. п. Между тем в мотивировке об аффилированности ни слова, речь лишь о «неликвидности» встречного требования к обществу.
Иначе говоря, в сформулированной коллегией новой правовой норме (предписание зачёта в банкротстве при неких условиях) аффилированность должника и кредитора не является элементом гипотезы. Соответственно, в последующих делах эта норма будет равным образом применяться и к независимым кредиторам. Сомневаюсь, что это правильно.
***
Мой вывод такой. Не ставя под сомнение справедливость исхода конкретного дела (фактические подробности которого мне неизвестны), я не уверен, что коллегия сформулировала ratio decidendi оптимальным образом. Определение может породить много проблем в делах о встречных требованиях двух несостоятельных компаний.
