В практике применения общих положений уступки права требования наметились подходы, которые могут привести к разрушению базовых принципов уступки права требования. В частности, это связано с позицией Верховного суда РФ Определением от 21.12.2022 по делу № А40-79008/2021, где при попытке защитить кредиторов организации-банкрота суд пожертвовал интересами других участников отношений с банкротом.
Позиция Верховного суда РФ затрагивает следующие вопросы:
— может ли в принципе влиять оспаривание договора об уступке на надлежащее исполнение должником своего обязательства;
— в какой момент должник может надлежащим образом исполнить свое обязательство при оспаривании соглашения об уступке права требования;
— какие отношения возникают между должником, старым кредитором и новым кредитором после оспаривания соглашения об уступке права требования, но при надлежащем исполнении должником обязательства новому кредитору.
Эти вопросы стали предметом обсуждения в отделе общих проблем об обязательствах Исследовательского центра частного права, что в результате привело к написанию статьи с подробным ответом на каждый вопрос и обоснованием предлагаемой позиции. Статья передана в один из ведущих юридических журналов и, надеюсь, будет опубликована в ближайшее время.
В свою очередь, указанное определение и вопросы уступки подробнейшим образом обсуждаются профессиональным сообществом. В частности, по отдельному аспекту я уже высказался в комментарии к статье на Закон.ру «Способен ли Верховный суд разумно защитить должников при цессии?» (https://zakon.ru/blog/2023/5/5/sposoben_li_verhovnyj_sud_razumno_zaschitit_dolzhnikov_pri_cessii?ysclid=lhostqo8rw336688729).
В указанной заметке я бы хотел более цельно высказаться в целом, как должен работать институт уступки права требования при оспаривании договора цессии.
Сбалансированный подход к интересам должника и кредиторов старого кредитора можно выстроить при соблюдении следующей логики.
1. При уступке права требования необходимо различать распорядительную и обязательственные сделки. В качестве распорядительной сделки выступает сама уступка права требования; в качестве обязательственной – соглашение, закрепляющее условия уступки.
2. Указанные сделки имеют различные основания недействительности. Распорядительная сделка имеет более узкий круг оснований недействительности, к которому относятся отсутствие самого права или ограниченность передачи права в силу закона. Обязательственная сделка имеет классический круг оснований недействительности – от норм ГК до тех, которые предусмотрены иными законами, в том числе Законом о банкротстве
3. С позиции оценки поведения должника институт добросовестности при уступке права требования может быть применен только к распорядительной сделке, так как должник может самостоятельно оценить основания недействительности распорядительной сделки, а именно факт существования права и наличие законодательного запрета на уступку.
4. Институт добросовестности не может быть применен к обязательственной сделке. Для этого есть несколько оснований. Во-первых, должнику недоступны основания уступки. По общему правилу должник получает только уведомление об уступке. Во-вторых, в уступке действует принцип, согласно которому уступка не должна ухудшать положение должника. Оценка оснований уступки априори ухудшает положения должника, так как если по каким-то причинам он получит сведения о возможных основаниях недействительности обязательственной сделки (оснований уступки), это породит риск ненадлежащего исполнения.
5. Моментом надлежащего исполнения должником обязательства при оспаривании соглашения об уступке права требования является наличие вступившего в законную силу судебного акта по требованию о признании уступки недействительной. Подобная позиция основывается на требовании о необходимости исполнения вступивших в законную силу судебных актов (ст. 16 АПК РФ). Иное породило бы излишне длительную неопределенность для исполнения обязательства должником, что также ухудшает его положение и недопустимо при уступке.
6. Надлежащим способом защиты прав старого кредитора является компенсационное реституционное требование к новому должнику. Указанное последствие предусмотрено императивным правилом п. 2 ст. 167 ГК РФ. Оно исходит из минимизации негативных последствий от недействительности и ограничения круга лиц, чьи права могут быть затронуты недействительностью. Искусственное расширение круга лиц является прямым нарушением требований ГК РФ. В любом случае требование к третьим лицам невозможно до момента пока нет оснований для вывода о безнадежности взыскания с нового кредитора. При этом требование к третьим лицам может быть заявлено не как прямо требование по обязательству, а в рамках ст. 15 ГК РФ.
P.S. Для понимания, что же неправильного сделал ВС РФ.
Вот тезисно его позиция и мой комментарий.
1. Должник при исполнении может считаться добросовестным, если о действительности уступки высказалась коллегия ВС РФ. Просто вступившего в законную силу акта недостаточно.
2. Должнику вменяется обязанность проверки основания уступки права требования, а именно договора между старым и новым кредитором. Напомню, что по ГК РФ для надлежащего исполнения достаточно только уведомления от старого кредитора.
3. Требование к должнику восстанавливается без оценки возможности получить исполнение от нового кредитора. По мне, это прямое нарушение императивного требования п. 2 ст. 167 ГК РФ.
