Арбитражный управляющий ООО «Волжский терминал» (Саратовская область) в рамках дела №А57-10966/2019 обратился в суд с заявлением об установлении процентов по вознаграждению в сумме более 518 млн руб. Первые три инстанции просьбу удовлетворили, однако у Верховного Суда РФ возникли вопросы: Определением от 05.05.2023 № 306-ЭС20-14681(13) судебные акты были отменены, а надежда АУ получить проценты в таком количестве – по сути похоронена.
Выводы Высокой инстанции в юридическом сообществе широко известны. В продолжение обсуждения прецедентного кейса нам стало интересно пообщаться с главным действующим лицом – самим арбитражным управляющим Иваном Басковым:
— Иван, негодованию вашему, наверное, нет предела…
— Да, мы считаем, что Верховный Суд пришел к совершенно необоснованным выводам, которые в ближайшей перспективе способны сломать всю оставшуюся профессиональную мотивацию арбитражных управляющих.
— Да, увы, так бывает довольно часто. Каким доводам, на ваш взгляд, ВС РФ не уделил достаточно внимания?
— В соответствии с п. 5 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.12.2013 №97 «О некоторых вопросах, связанных с вознаграждением арбитражного управляющего при банкротстве» предусмотрена возможность соразмерного уменьшения размера процентов по вознаграждению, если арбитражный управляющий ненадлежащим образом исполнял свои обязанности. При этом бремя доказывания подобных обстоятельств лежит на лице, ссылающемся на такое исполнение. При рассмотрении вопроса о снижении размера вознаграждения арбитражного управляющего суду следует учитывать, в частности, имелись ли случаи признания судом незаконными действий этого управляющего, или необоснованными понесенных им за счет должника расходов, или недействительными совершенных им сделок, причинил ли он убытки должнику, а также имелись ли периоды, когда управляющий фактически уклонялся от осуществления своих полномочий. Однако удовлетворенные жалобы на мои действия просто отсутствуют.
Далее, ВС РФ, на мой взгляд необоснованно, принял на веру довод кассатора, что якобы основной актив должника передан мной в пользование другого общества по договору аренды без необходимости принимать какие-либо действия по обеспечению сохранности и управлению имуществом. При этом из материалов дела прямо следует, что данное имущество является предметом залога в качестве обеспечения требований конкурсного кредитора, который, в свою очередь, избрал способ обеспечения сохранности предмета залога путем сохранения существующих арендных отношений. Кроме того, совершенно очевидно, что именно выбранный способ обеспечения сохранности имущества и продолжение его эксплуатации и привлекли к активу такое внимание. Цена на торгах выросла в 3,6 раза и составила 11,5 млрд рублей.
Доводы кредитора о передаче фактического управления имуществом арендатору не являются доказательством бездействия, а проведенные торги являются подтверждением правильно принятого управленческого решения о распоряжении имуществом в ходе конкурсного производства. Передача имущества в аренду не снимала ответственности с конкурсного управляющего как руководителя должника. Сохранность имущественного комплекса (как то соблюдение правил пожарной безопасности и иных требований закона), ответственность за нарушение которого возложена на собственника имущества, всегда проверялась конкурсным управляющим. И мы это доказали!
Кассатор также заявил, что якобы моя управленческая функция «заключалась лишь в подписании договоров с привлеченными лицами и конечного договора по итогам реализации». Вся проделанная за 4 года работа просто перечеркнута одной фразой. В рамках дела был проведен весь комплекс мероприятий, предусмотренный законом о банкротстве относительно залогового имущества: инвентаризация и принятия имущества в ведение, оценка, утверждение положения и реализация с торгов. Кроме того, в результате объединения имущества в единый лот, которое произошло по моему решению после проведения аналогичного аукциона на другом активе группы, стоимость незалогового имущества выросла пропорционально общей стоимости лота и составила более 1 млрд. при первоначальной оценке в 300 млн. руб. Положение о порядке, сроках и условиях продажи имущества в рамках процедуры конкурсного производства было утверждено на заседании комитета кредиторов должника. В данном положении предметом продажи является определенный комплекс движимого и недвижимого имущества. При этом имущество, выставленное на торги, объединяет имущество, которое находится в залоге у конкурсного кредитора, и имущество, не являющееся предметом залога. Вопреки указаниям п.4 ст.138 Закона о банкротстве, кассатор не воспользовался своим правом на обращение в суд с заявлением о разрешении разногласий касательно условий Положения о порядке продажи имущества должника, следовательно он был согласен с условиями данного положения, оно устраивало всех участников дела. Как и результат самих торгов.
Далее, на что хотелось бы обратить внимание. В соответствии с Положением был утвержден определенный организатор торгов. Следовательно, этот организатор торгов был привлечен на основании и во исполнение решения залогового кредитора и его услуги были оплачены именно залоговым кредитором! Объективно роль организатора торгов сводилась к тому, что он разместил объявление о проведении аукциона на торговой площадке. Все общение с потенциальными покупателями осуществлялось мной самостоятельно.
В ходе проведения торгов в форме открытого аукциона стоимость имущества выросла, как я уже упоминал, в 3,6 раз (следовательно, и размер денежных средств, полученных от реализации не залогового имущества, также умножился на указанную величину). По моему мнению, рыночная цена была сформирована, в том числе, благодаря тому, что имущественный комплекс во время проведения торгов продолжал функционировать, использовался и поддерживался в надлежащем состоянии тем самым арендатором, о котором я сказал выше. Это позволило потенциальным покупателям наглядно ознакомиться с производственными мощностями предприятия. Но стоит учитывать также и выполненную конкурсным управляющим работу, ведь именно проведение всех мероприятий по продаже имущества в установленный законом срок, инвентаризация имущества должника, формирование имущества по лотам и позволяют достичь цели по продаже имущества за наиболее высокую стоимость. Именно это и было мной сделано в рамках рассматриваемого дела о банкротстве.
Я также обращал внимание судей на то, что проценты по вознаграждению, являющиеся предметом рассмотрения в обособленном споре, являются процентами за погашение требований кредитора, требований которого обеспечены залогом. По реализации предмета залога Закон о банкротстве предоставляет прерогативу принятия решений исключительно залоговому кредитору. В данном случае невозможно оценить эффективность работы конкурсного управляющего в процедуре в целом, его работу по пополнению конкурсной массы от взыскания, оспаривания сделок, выявления имущества или иных действий арбитражного управляющего, так как погашение требований кредитора происходит исключительно за счет средств, вырученных от реализации предмета залога, а не конкурсной массы в целом. В данном случае оценке подлежит надлежащее исполнение конкурсным управляющим всех обязанностей, в том числе направленных на реализацию предмета залога.
При этом процедура конкурсного производства не завершена, продолжаются мероприятия, предусмотренные Законом о банкротстве, не исключено погашение требований кредиторов должника. Я, в свою очередь, в ходе осуществления своих обязанностей действовал добросовестно и разумно, осуществляя в срок все мероприятия в соответствии с требованиями Закона о банкротстве (выявил имущество должника посредством проведения инвентаризации; выявил подозрительные и ничтожные сделки должника и оспорил их в судебном порядке; подал заявление о привлечении контролирующих лиц к субсидиарной ответственности; выполнял иные мероприятия, направленные на пополнение конкурсной массы должника; произвел комплекс мероприятий по взысканию дебиторской задолженности; не совершал действий (бездействий), признанных судом незаконными). Обратное кассатор не доказал,
— Кредитор оперировал судебной практикой, доказывая свою правоту?
Да, кстати, заявитель ссылался на «отказное» Определение ВС РФ от 18.02.2022 №305-ЭС21-27973 (обжаловалось постановление АС Московского округа от 19.10.2021 по делу №А41-78443/2017). В окружном судебном акте, с которым согласилась «вышка», коллегия пришла к следующим выводам: «Поскольку конкурсное производство является ликвидационной процедурой, эффективный арбитражный управляющий в целях недопущения наращивания текущей кредиторской задолженности обязан с соблюдением всех необходимых процедур (поиск, инвентаризация, оценка имущества и т.д.) в разумный срок произвести отчуждение принадлежащих должнику объектов для проведения расчетов с кредиторами. Изложенный подход подлежит применению и к имуществу, составляющему предмет залога. В противном случае (при затягивании конкурсным управляющим реализационных процедур) происходит неоправданное увеличение текущих, в том числе эксплуатационных расходов, которые, будучи погашаемыми за счет основной части конкурсной массы, фактически перекладываются на незалоговых кредиторов, как правило, не получающих удовлетворения своих требований от реализации залогового имущества (при превышении размера обеспечиваемого требования над размером вырученных от реализации денежных средств), что не согласуется с целями законодательного регулирования отношений несостоятельности».
Но ведь я, будучи конкурсным управляющим ООО «Волжский терминал», произвел отчуждение принадлежащих должнику объектов для проведения расчетов с кредиторами с соблюдением всех необходимых процедур и в разумный срок. Доказательств обратного не представлено. И причем тут поименованная судебная практика с оценочными и чуждыми нашему делу выводами?
Нельзя обойти вниманием эпизод с уплатой мораторных процентов. Как я и говорил на заседании в ВС, заявитель попросту пытается преодолеть вступивший в законную силу судебный акт по рассмотрению жалобы, в которой были изложены эти доводы, суд дал им надлежащую оценку и отказал в ее удовлетворении.
На самом деле, результат и качество моего труда всех устраивает. В ходе дела о банкротстве, без какого-либо участия таких активных в борьбе с вознаграждением АУ кредиторов, были субординированы требования ФНС на сопоставимую сумму. Требования залогового кредитора погашены полностью, происходит и будет продолжено погашения требований незалоговых кредиторов. Все, что произошло – просто получилась большая сумма. Напоминаю, рассчитанная в полном соответствии с Законом о банкротстве.
Я также обратил внимание уважаемых судей ВС РФ на то, что Законом о банкротстве, а также Постановлением Пленума №97 предусмотрен механизм по уменьшению вознаграждения управляющего, но не по лишению вознаграждения в целом. Право арбитражного управляющего на проценты по вознаграждению предусмотрено законом при исполнении профессиональных обязанностей, возложенных на него судом. Наконец, право на вознаграждение за труд предусмотрено ст.37 Конституции РФ… При этом позиция, которую занимает кредитор и к которой в последнем заседании присоединился уполномоченный орган (напомню, если ранее ФНС заявляла о том, что необходимо утвердить вознаграждение в размере 1%, то теперь предлагает отказать в полном объеме), предполагает, что АУ по итогам 4 лет напряженного труда, связанного с высокими рисками, не должен получить никакого вознаграждения. То есть, еще и приплатить из собственного кармана. Ведь все эти годы я нес расходы на страховки, авиаперелеты, юристов, которые помогали мне в составлении позиций и отзывов на жалобы и заявления об убытках (к слову, рассмотренных и оставленных без удовлетворения). В ходе рассмотрения дела составлено более 1000 исходящих процессуальных документов и получено более 2000 входящих, проведено более 1000 судебных заседаний по 82 обособленным спорам.
— Иван, какие дальнейшие планы по защите ваших прав?
— Во-первых, обособленный спор еще не проигран, суд первой инстанции скрупулезно изучает новые и во многом неожиданные подходы ВС РФ. Во-вторых, мы готовим жалобу в Конституционный Суд РФ.
В-третьих, это, конечно, просветительская, если так можно выразиться, работа. Мой кейс стал прецедентом. Я приложу все интеллектуальные усилия, чтобы донести до научного и судейского сообщества идею о недопустимости подобных несправедливых и жестких подходов к регулированию труда арбитражных управляющих. Закон нас мотивирует эффективно работать и зарабатывать: что же здесь плохого? Например, как раз завтра мы с коллегами на площадках «Казанского Международного юридического Форума» организуем «круглый стол» по затронутой тематике.
На многих профильных мероприятиях мы обсуждаем, каким же должен быть идеальный арбитражный управляющий: высококвалифицированным, независимым и неподкупным, должен иметь достаточное количество ресурсов для того, чтобы финансировать текущие расходы на процедуру в течение длительного времени; стрессоустойчивым, чтобы выдерживать давление со стороны правоохранительных органов, кредиторов, ответчиков по оспариваемым сделкам. Каковы шансы приблизить мечту о таком управляющем, если у него никогда не будет понимания, ради чего весь этот труд? Кредиторам любая сумма вознаграждения управляющего всегда будет казаться слишком высокой. И наглядный пример тому – мой кейс, в котором при удовлетворении требований кредиторов на сумму более 10 млрд. руб. кредиторы предлагают получить «нулевое вознаграждение».
