Как мне показалось, в юридическом сообществе уделено не совсем много внимания на мой взгляд достаточно резонансному определению Верховного Суда Российской Федерации по делу №А56-51728/2020 о разногласиях между арбитражным управляющим и залоговым кредитором.
Фабула дела: должник обладает единственным жилым помещением, находящимся в ипотеке. У должника также имеются иные (незалоговые) кредиторы. В рамках дела о банкротстве арбитражный управляющий реализовал залоговый актив за 4 859 400 рублей, из которых 2 244 306,88 рублей направлено на погашение основного долга залогового кредитора. После произведенных операций остаток денежных средств стал камнем преткновения между управляющим и упомянутым кредитором.
Позиция управляющего — распределять денежные средства далее остальным кредиторам.
Позиция залогового кредитора — оставшиеся денежные средства необходимо перечислить в счет погашения мораторных процентов и неустойки по ипотечному кредиту.
Все три инстанции разрешили разногласия в пользу арбитражного управляющего, определив его редакцию поведения по гашению денежных средств.
Верховный Суд, заинтересовавшись данным делом (хотя, к слову сказать, подобная ситуация не является экстраординарной и редкой), принял к рассмотрению кассационную жалобу, отменив судебные акты трех инстанций и разрешив разногласия следующим образом: «Определить, что мораторные проценты и неустойка подлежат уплате залоговому кредитору за счет выручки от реализации предмета залога – единственного пригодного для постоянного проживания помещения. Оставшиеся после этого средства подлежат исключению из конкурсной массы и передаче должнику».
Таким образом, ВС РФ поддержал формирующуюся практику и тренды в профессиональном сообществе в пользу обособления в отдельную плоскость правоотношений гражданина с «ипотечным кредитором».
Логика суда при этом сводилась к совокупности следующих тезисов:
— По общему правилу залог обеспечивает требование в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения, в том числе неустойку (статья 337 Гражданского кодекса Российской Федерации).
— Особенность дела состоит в том, что в ипотеке у кредитора находилось жилое помещение, являющееся для должника единственным пригодным для постоянного проживания.
— По обеспеченному ипотекой долгу не применяется правило об исполнительском иммунитете.
В то же время заключение договора ипотеки с конкретным залоговым кредитором не означает, что должник отказывается от исполнительского иммунитета по требованиям всех остальных
кредиторов. По смыслу действующего законодательства исполнительский иммунитет сохраняется в отношении долгов, не обеспеченных ипотекой единственного жилья. Квартира (дом), не находящаяся в ипотеке и не относящаяся к роскошному жилью, не входит в конкурсную массу, не может быть реализована и подлежит оставлению за гражданином для обеспечения его права на жилище. Следовательно, у иных (неипотечных) кредиторов любой из очередей не может сформироваться подлежащих защите разумных правовых ожиданий в получении удовлетворения за счет ценности единственного жилья. Аналогичный подход применим и для ситуации, когда по требованию залогодержателя квартира включена в конкурсную массу и после ее реализации и погашения основного долга остались денежные
средства. По общему правилу такие средства были бы направлены иным (необеспеченным) кредиторам. Однако, поскольку иные кредиторы не имеют права претендовать на стоимость единственного жилья, то в силу принципа эластичности (суррогации) режим исполнительского иммунитета должен быть распространен и на заменившую квартиру ценность – оставшиеся денежные средства, которые следуют судьбе замененной ими вещи.
— В результате этого находящиеся в иммунитете средства передаются только тому лицу, на которое иммунитет не распространяется – залоговому кредитору – по его обеспеченным требованиям более низкой очереди удовлетворения – по выплате мораторных процентов и финансовых санкций. Оставшиеся после этого средства в силу исполнительского иммунитета исключаются из конкурсной массы и передаются должнику в целях обеспечения его права на жилище (первоначальный взнос для приобретения нового жилья, аренда жилого помещения и т.д.).
Полагаю, что данное определение является важным и системообразующим для судебной практики, ввиду чего должно быть предметом подробного исследования в сообществе.
