Третьего дня были опубликованы акты верховного суда по делам № А57-6120/2019 и А57-10966/2019 о вознаграждении арбитражных управляющих.

Некоторые комментарии по этому поводу давал здесь и здесь.

Прежде чем комментировать непосредственно тексты судебных актов, стоит несколько освежить в памяти контекст и вспомнить — с чего все начиналось.

Система вознаграждения арбитражных управляющих была спроектирована в 2008 году и с тех пор законодательно не претерпела значительных изменений.

Да, появился институт банкротства граждан — появились нормы о вознаграждении финансовых управляющих.

Да, в Закон о банкротстве ввели главу 3.2 — о субсидиарке — и прописали «царское» вознаграждение в 30% от реально взысканной суммы. Но с поправкой — можем и не дать или дать сильно меньше, если другие кредиторы активничали… Но этот «виртуальный пряник» так бы и остался частным случаем, если бы не происходящее далее…

Примерно к 2016-2017 году в Минэк пришло понимание, что спроектированная система вознаграждения АУ может давать «аномально высокий» результат.

Хорошо помню, как въерошенный и взбудораженный после утреннего ДТП по первому снегу, в свитере и джинсах я шёл в Минэк на рабочее совещание по вопросу об измении подхода к вознаграждения АУ.

Не то, чтобы Минэк сильно хотел меня видеть. Но игнорировать рекомендации вице-премьера тоже не мог — совещание нужно было провести…

«Не может АУ зарабатывать по 100-200 млн.руб.!» — возмущался Михаил Ибрагимович Бештоев. Он предлагал уменьшить вознаграждение АУ при оставлении  имущества залоговым кредитором за собой в 8 раз. Мол, плохо продаёте, не заслуживаете. Поговаривали, что Михаил Ибрагимович лоббирует позиции ВЭБ (наверняка утверждать не могу, но слышал не раз).

«А как же так получается, что оценка залогового имущества завышена в десятки раз в целях красивой отчетности перед ЦБ, а на деле и за десятую часть оценки еле продаётся?» — на этот мой вопрос ответа не последовало.

Лишь в одном согласился со мной Михаил Ибрагимович (первый и единственный раз) — уменьшать вознаграждение АУ законодательно c обратной силой нельзя. Пригодилось определение верховного суда по делу Калибровского завода.

Потом было ещё одно рабочее совещание в Правительстве — но уже в рамках Российской  трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений. Здесь Михаилу Ибрагимовичу вновь пришлось пытаться ответить на те же мои вопросы. Но кроме «не может быть» толком ответов и не было. 

А законопроект таки удалось забюрократить и свернуть.

Но это было лишь тактической победой.

Отдельно взятые персонажи (не будем показывать пальцем на ФНС) «метнулись кабанчиком» в ВС «порешать вопросики» — так появился пункт 22 Обзора судебной практики по вопросам, связанным с участием уполномоченных органов в делах о банкротстве и применяемых в этих делах процедурах банкротства, утв. Президиумом ВС РФ 20.12.2016 — в случае отступного в пользу уполномоченного органа вознаграждение АУ не давать. К этому прицепили формулировку — мол, процентное вознаграждение это премия. Нужно заслужить. Это и стало бомбой замедленного действия.

Надо сказать, ВС — чрезвычайно удобное место для лоббизма (не утверждаю, что речь идёт именно о «покупке» судебных актов, скорее — об административном влиянии). Все решения вырабатываются в условиях строжайшей секретности. За репост проекта пленума — случайно найденного в чатах — может «прилететь по шапке». Мне прилетало.

ВС не раз демонстрировал, как умеет угождать ФНС. Вот, например, по делу ЗАО «Рассвет» встал насущный вопрос — значима ли для судьи Букиной позиция судьи Букиной?

Через третьих лиц мне потом передавали привет и вопрос — мол, зачем «катишь бочку» на судей ВС, если не разбираешься в теме? В чем конкретно не разбираюсь, и в чем концептуальное отличие уплаты налогов от реализации залогового и незалогового имущества — никто объяснить не смог. Ни сам ВС в определении, ни Игорь Ястржембский в комментариях к моей статье. Это вообще в стиле ВС — «неудобные» доводы просто проигнорировать. А потом, очевидно, обижаться, когда эти доводы становятся публичными.

Впрочем, активизм ВС в области банкротстве безмерен. Причем если почитать, какие именно жалобы передаются на рассмотрение СКЭС, можно немало удивиться. Как преподаватель за некоторые тексты жалоб я бы предложил отрывать их авторам ягодицы. Ну чтобы решить проблемы с руками в корне. А СКЭС — ничего, рассматривает.

Складывается впечатление, что СКЭС обладает неким «тайным знанием» и лишь ищет поводы, чтобы нести это знание в массы.

Дабы не быть голословными — приведем несколько примеров.

№ дела

Суть

А53-885/2014

ВС ввел непредусмотренную Законом фактическую аффилированность

А33-414/2017

ВС «исправил» срок давности привлечения к административной ответственности АУ по ч. 3.1 ст. 14.13 КоАП РФ — с одного года до трёх, а потом закрепил свою позицию отдельным законопроектом

А40-174619/2014

ВС разрешил отдельно взятому работнику оспорить торги по банкротству, хотя ст. 35 Закона о банкротстве отдельно взятого работника даже за лицо, участвующее в процессе, не признаёт

А12-18544/2015

ВС разрешил отдельно взятым работникам обжаловать действия АУ — мол, Закон о банкротстве не предусматривает должного уровня доступа к правосудию — ну сейчас допишем. Социалочка же!

А56-17680/2017

АУ «обидел» КДЛ-а? Жалуйтесь. Прямое действие Конституции!

Один только вопрос — откуда у ВС полномочие на проверку федерального закона Конституции…

Впрочем, я бы не стал говорить, что у ВС не хватает здравых идей. Они-то как раз есть.

Вопрос в их оформлении.

Если бы судьи ВС чаще реагировали на выявленные ими проблемы короткими законопроектами в Госдуму или запросами в Конституционный суд — вопросов было бы значительно меньше.

А так — сами придумали норму, сами применили. Удобненько.

Видимо они думают, что выглядят так:

Хотя на самом деле скорее так:

P.S. Небольшое обращение к судьям и сотрудникам ВС.

Знаю, что Вы читаете Закон.ру. И так же знаю, что Вы можете увидеть моё обращение к И.В. Разумову по делу № А57-6120/2019, в котором вежливо просил не ломать систему вознаграждения АУ, а помнить про Конституцию РФ, проявить разумную сдержанность и не сталкивать АУ в бездну правовой неопределенности.  

Меня не услышали. Поэтому не ищите, пожалуйста, соринок в моей статье.

P.P.S. И да, будет ещё вторая часть. Это только присказка 🙂