Коллеги, хотелось бы высказать некоторые суждения относительно «предвидимого» банкротства гражданина по смыслу п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротстве.
В соответствии с этой статьей гражданин вправе обратиться с заявлением о собственном банкротстве при наличии одновременно двух условий:
а) наличие обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что он не в состоянии исполнить денежные обязательства и (или) обязанность по уплате обязательных платежей в установленный срок;
б) имеется признак неплатежеспособности и/или недостаточности имущества.
Что есть неплатежеспособность гражданина, особо оговаривается в п. 3 ст. 213.6 Закона о банкротстве, а определение недостаточности имущества указано в ст. 2 указанного закона.
Важной особенностью этого основания является то, что оно, во-первых, является специальным по отношению к основаниям, установленным в п. 2 ст. 213.3 и п. 1 ст. 213.4 Закона о банкротстве (п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 13.10.2015 № 45 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан»), во-вторых, не имеет значения размер неисполненных обязательств должника-гражданина (п. 11 постановления Пленума ВС РФ № 45).
Анализ судебной практики окружных судов за последние несколько лет позволяет сделать вывод, что суды зачастую вводят процедуру банкротства (как правило, реализацию имущества) даже при наличии незначительной задолженности (менее «стандартных» 500 000 рублей).
Так, суды указывают, что по смыслу п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротстве заявителю достаточно обосновать «невозможность дальнейшего исполнения обязательств перед кредитором» (Постановление АС Поволжского округа от 13.03.2023 по делу № А49-4226/2022), отсутствие «возможности исполнить денежные обязательства» (Постановление АС Северо-Кавказского округа от 02.03.2021 по делу № А77-648/2020), отсутствие обстоятельств, «очевидно свидетельствующих о том, что он не сможет исполнять обязательства» (Постановление АС Северо-Кавказского округа от 01.12.2020 по делу № А77-214/2020). При этом должники в обоснование своей позиции указывают на отсутствие ликвидного имущества, за счет которого можно было бы покрыть долги, на отсутствие каких бы то ни было доходов, отсутствие работы, наличие на иждивении других лиц.
Может сложиться впечатление, что критерии, установленные в п. 2 ст. 213.3 Закона о банкротстве (500 000 рублей задолженности и 3 месяца просрочки), теряют свою актуальность на фоне действия п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротства. Ведь само по себе прекращение исполнения обязательств и отсутствие возможности их исполнить предполагают созревание права на подачу заявления о банкротстве (Постановление АС Волго-Вятского округа от 26.03.2020 по делу № А39-10656/2019). Для чего тогда гражданину дожидаться накопления задолженности в 500 000 рублей и ждать 3 месяца просрочки, если в таком случае он будет подавать заявления в принципе с теми же доводами о том, что исполнять обязательства нечем, имущества нет, а задолженность есть?..
Вероятно, механизм «предвидимого» банкротстве задумывался как инструмент для помощи в самых критических, исключительных случаях, когда сумма доходов, стоимость имущества совсем ничтожны по сравнению с задолженностью, которая, тем не менее, не превышает 500 000 рублей, и соотношение таких показателей со всей очевидностью свидетельствуют о том, что уже точно ничто не поможет такому гражданину. Как будет показано далее, у граждан, в отношении которых вводят процедуру банкротства по заявлениям на основании п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротстве, нет активов и реальных (и в перспективе) источников их получения для исполнения своих обязательств.
Так, например, в постановлении АС Поволжского округа от 01.03.2023 по делу № А49-3999/2022 рассматривается кейс, когда задолженность гражданина составляет 160 291 рубль 45 копеек! при пенсии в 10 128,88, и суммой ежемесячного платежа по кредиту 6 873 рубля. При таких вводных очевидно, что сумма задолженности вряд ли будет погашена, учитывая, что должник является пенсионером, который уже вряд ли получит какой-либо дополнительный источник дохода, имущество для исполнения своих обязательств. Полагаем, что в таких случаях подача заявления не должно быть чем-то экстраординарным, а возбуждение дела о банкротстве будет служить целям потребительского банкротства, о котором так часо упоминается Верховным Судом России.
В соответствии с постановлением АС Волго-Вятского от 14.04.2023 по делу № А11-5784/2022 введена реализация имущества при задолженности в размере 482 472 рубля, при зарплате 20 000 рублей. Постановление АС Волго-Вятского округа от 28.05.2020 по делу № А79-12783/2019 описывает ситуацию, когда вводится реализация имущества при задолженности в сумме 493 287 рублей 02 копеек и отсутствии у должника работы и доходов. И еще примеры: постановление АС Волго-Вятского округа от 26.03.2020 по делу № А39-10656/2019, согласно которому для реализации имущества должника была достаточна задолженность в 281 835 рублей 69 копеек при наличии пенсия по старости 14 662,41 руб. и отсутствии каких-либо иных активов; согласно постановлению АС Уральского округа от 25.10.2021 по делу № А07-40986/2019 в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина при сумме задолженности в 320 775 руб. и зарплате должника в 20 784 рублей ежемесячно.
Несмотря на «щедрость» судов как в вышеописанных случаях, есть и обратная практика, когда суд все же отказывает во введении процедуры банкротства. Например, в соответствии с постановлением АС Волго-Вятского округа от 28.03.2022 по делу № А28-7804/2021 задолженность гражданина составляла 284 893 руб., с получаемой заработной платой в размере 18 000 рублей. Прожиточный минимум в регионе в 2021 году составлял 11 441 рубль, лиц на иждивении у гражданина не было, за аренду квартиры платить не было необходимости, т.к. гражданин жил в квартире, принадлежащей колхозу, за к/у платить не было нужно, кроме холодного водоснабжения. У должника имелся супруг, также трудящийся, обязательства возникли в период брака. К тому же, суд апелляционной инстанции указал, что должник где-то же нашла деньги на депозит суда для подачи заявления и как-то наняла юристов для представительства интересов по делу о банкротстве. Производство по делу было прекращено. Это дело показывает, что комплексное изучение обстоятельств жизни должника, сопоставление суммы задолженности, повседневных расходов с активами должника позволяет судам сделать вывод о том, что ситуация не настигла той критической отметки, когда можно использовать ЭКСТРАэкстраординарный способ избавления от долгов.
В другом деле постановление АС Волго-Вятского округа от 15.01.2021 по делу № А38-915/2020 описывает следующую картину: задолженность 226 687 рублей 55 копеек; зарплата 18 605 рублей. Прожиточный минимум 10 308 рублей. Аренда квартиры должника 13 000 рублей. У гражданина имеется дебиторская задолженность на 180 519 рублей на основании решения суда, исполнительное производство по которому не окончено. За несколько лет до подачи заявления должник исполнял обязательства перед банками по погашению задолженности. К тому же при подаче заявления в депозит суда внесены 50 000 рублей, за счет которых можно было б покрыть часть требований кредиторов. Производство по делу прекращено.
Возникает немало вопросов в практике применения п. 2 ст. 213.4 Закона о банкротстве. Так, важным тезисом судов является то, что отсутствует факт злоупотребления правом должников в таких случаях, несмотря на частые ссылки на это кредиторов. Арбитражный суд Северо-Западного округа в постановлении от 03.08.2023 по делу № А21-7998/2022 делает вывод, что сама по себе подача заявления о банкротстве при вышеописанных обстоятельствах не является злоупотреблением правом. Мы считаем это правильный подход, потому что на начальной стадии при изучении лишь первичных документов может и не быть полной картины относительно соотношения активов-пассивов должника. Кроме того, Закон о банкротстве предусматривает механизм отказа должнику в освобождении от долгов на случай, если в его действиях в рамках дела о банкротстве или до него (наращивание кредиторской задолженности и т.п.) имеются признаки недобросовестности, о чем кредитор может заявить, когда процедура будет завершаться.
На стадии проверки обоснованности заявления суд отвечает на вопрос о том, достаточно ли активов на покрытие пассивов (очевидность невозможности исполнения обязательств) и прекратилось ли исполнение обязательств. А вопрос о том, насколько честным, порядочным был человек, когда впадал в долговую яму, т.е. почему возникли основания для банкротства, является вопросом, разрешаемым на стадии окончания дела о банкротстве.
Верховный Суд Российской Федерации в определении от 18.05.2021 № 305-ЭС20-19192 указал, что право на подачу заявления о банкротстве не может быть ограничено критериями, которые не указаны в законе (наличие более одного кредитора или природа обязательств), а также на то, что на стадии проверки обоснованности заявления не может предрешаться вопрос о возможности или невозможности освобождения от долгов.
В делах об отказе во введении процедуры реализации имущества зачастую суды пеняют на то, что должник обращается в суд с заявлением о банкротстве, хотя является трудоспособным, однако не предпринимает мер по устройству на работу (см., напр. Постановление АС Северо-Западного округа от 07.07.2022 по делу № А21-8490/2021; постановление АС Волго-Вятского округа от 10.02.2021 по делу № А79-3731/2020). Это является одним из аргументов, почему суд отказывается вводить реализацию имущества. В то же время, существует обширная практика судов, когда непринятие мер по устройству на работу не является недобросовестным поведением, учитываемым применительно к вопросу об освобождении от исполнения обязательств гражданином по итогам процедуры банкротства (постановление АС Поволжского округа от 31.05.2023 по делу № А06-6575/2021).
Мы считаем, что вопрос о не трудоустройстве должника не должен оцениваться на момент решения вопроса о введении процедуры банкротства, поскольку на данном этапе суд не имеет в распоряжении всех юридически значимых сведений и документов, которые помогли бы оценить, насколько такое поведение соответствует критерию добросовестности. Так, простой факт неустройства на работу может быть спровоцирован различными объективными факторами, которые должнику необязательно указывать на стадии подачи заявления, однако которые могут быть установлены в результате активного поведения кредиторов и финансового управляющего. На данной стадии отсутствие работы как юридический факт не является юридически важным для оценки того, имеется ли фактическое резкое нарушение соотношения активов и пассивов.
Интересен еще и момент, когда суды указывают на то, что гражданин сумел найти средства для внесения денежных средств на депозит суда, привлечь профессиональных представителей, но не изыскал средств для погашения требований кредиторов (см. напр. постановление АС Северо-Западного округа от 07.07.2022 по делу № А21-8490/2021; постановление АС Волго-Вятского округа от 15.01.2021 по делу № А38-915/2020, от 28.03.2022 по делу № А28-7804/2021).
В данном случае нам кажется такой подход судов неверным. То, что гражданин вносит на депозит суд денежные средства во исполнение законом установленной обязанности, не может учитываться в вопросе оценки платежеспособности, достаточности имущества должника. Эта сумма вносится для реализации права на обращение в суд, является обязательным платежом, поэтому оценка такого внесения средств на депозит суда может характеризоваться как придание негативного окраса действиям гражданина по обращению в суд с заявлением о банкротстве. Намек на это сделал и Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в постановлении от 01.12.2020 по делу № А77-214/2020, указав: «Тот факт, что должник перечислил на депозит суда 25 тыс. рублей для оплаты вознаграждения управляющему, также не может являться основанием для признания заявления должника необоснованным».
Что касается привлечения платных представителей, мы также полагаем, что на стадии проверки обоснованности заявления данный факт не может приниматься во внимание в качестве обоснования благополучной финансовой состоятельности должника. Вопрос обоснованности затрат на юристов решаться должен на стадии применения или отказа в этом на стадии рассмотрения вопроса об освобождении от дальнейшего исполнения обязательств.
