Постановление ВС Словении от 20.01.2023 № VS00064219 (ECLI:SI:VSRS:2023:CPG.2.2) затрагивает интересный вопрос относительно возможности признания российского решения об открытии процедуры банкротства в том случае, если в иностранном государстве было обнаружено имущество должника после завершения данной процедуры. Автор благодарит Наталию Козицыну (младшего юриста АБ «Авангард») за помощь с изложением обстоятельств дела и Сергея Морозова (ex. Хренов и Партнеры) за важные соображения, касающиеся данного дела (https://zakon.ru/samorozov)
I. ФАКТИЧЕСКИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА
После завершения российской процедуры банкротства (2017) и было выявлено имущество на территории Словении.
В этой связи ранее назначенный арбитражный управляющий обратился в словенский суд с заявлением о признании решения Арбитражного суда г. Москвы от 11 марта 2016 г. по делу № А40-129892/13-14-1229 (решение российского суда). Суд указал, что арбитражный управляющий не представил доказательств наличия правомочий на обращение в словенский суд, согласно российскому законодательству.
Суд первой инстанции отказал в признании и принудительном исполнении решения российского суда ввиду прекращения полномочий российского арбитражного управляющего по причине завершения процедуры банкротства.
Арбитражный управляющий подал апелляционную жалобу, ссылаясь на следующее:
1. Заявитель утверждал, что в ходе рассмотрения дела ему никогда не предлагалось представить доказательства того, что он способен выступать стороной разбирательства в соответствии с российским законодательством.
2. В апелляционной жалобе заявитель ссылался также на то, что суд первой инстанции ошибочно применил нормы материального права, а именно положения пункта 5.2 статьи 64 Гражданского кодекса Российской Федерации, которые не направлены на регулирование процедуры банкротства, а также на процесс поиска и реализации имущества ликвидированного лица. По мнению заявителя, данные правоотношения должны регулироваться Федеральным законом о несостоятельности (банкротстве) от 26.10.2002 N 127-ФЗ.
3. С точки зрения заявителя, арбитражный управляющий, назначенный в силу решения российского арбитражного суда, вправе выступать в роли арбитражного управляющего до момента реализации всего имущества в рамках процедуры банкротства. Таким образом, повторное назначение арбитражного управляющего отдельным решением суда не требуется в случае исключения должника-банкрота из единого государственного реестра юридических лиц (ЕГРЮЛ) и завершения в отношении него производства по делу о банкротстве.
4. Заявитель в апелляционной жалобе также подчеркнул, что суд первой инстанции не прибег к механизму международного сотрудничества и не направил правомочному органу Российской Федерации запрос о том, способен ли заявитель, то есть арбитражный управляющий, быть стороной судебного процесса. При этом направление подобного запроса предусмотрено Договором между Союзной Народной Республикой Югославией и Союзом Советских Социалистических Республик о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам от 24.2.1962.
Апелляционная жалоба на решение словенского суда была отклонена, решение первой инстанции оставлено без изменения.
II. ОБОСНОВАНИЕ РЕШЕНИЯ
Суд признал апелляционную жалобу необоснованной по следующим основаниям:
1. На протяжении всего разбирательства словенский суд просил арбитражного управляющего представить доказательства о его правомочии выступать в качестве стороны по делу. Кроме того, хотя в 2020 году представитель юридического лица охарактеризовал заявителя в качестве арбитражного управляющего, он не утверждал, как указано в апелляционной жалобе, что этот арбитражный управляющий может продолжать процедуру взыскания и обращаться в суд в качестве стороны спора по данному вопросу.
Во втором абзаце статьи 127 Федерального закона о несостоятельности (банкротстве) «О несостоятельности (банкротстве)» от 26.10.2002 г (далее — ФЗ о банкротстве) предусмотрено, что конкурсный управляющий осуществляет свои полномочия с момента его назначения до дня завершения производства по делу о банкротстве. Четвертый пункт статьи 149 ФЗ «О несостоятельности» (банкротстве) предусматривает, что производство по делу о несостоятельности считается завершенным со дня внесения сведений о ликвидации должника в единый государственный реестр юридических лиц.
В апелляционной жалобе утверждения о том, что заявитель — арбитражный управляющий имел право выступать в качестве конкурсного управляющего в связи с реализацией имущества должника, справедливы только на время производства по делу о банкротстве. После завершения дела о банкротстве конкурсный управляющий эти полномочия утрачивает.
Юридическое лицо, арбитражным управляющим которого выступал заявитель, было исключено из Единого государственного реестра юридических лиц России 30 июня 2017 года.
Из этого логически следует, что после исключения должника из реестра юридических лиц «отстраненный» конкурсный управляющий не может продолжать процедуру реализации и ликвидации имущества должника.
2. Утверждение о том, что суд первой инстанции не направил Минюсту России запрос с вопросом о том, может ли заявитель быть стороной в деле, не соответствует действительности. Суд первой инстанции получил от иностранного органа всю необходимую соответствующую правовую информацию для решения вопроса возможности участия заявителя в процессе.
3. Аргумент заявителя о неправильном применении материального права также является безосновательным: хотя в России несостоятельность и связанные с ней процедуры действительно регулируются Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)», но из ответа Минюста России на прямой вопрос «на каком правовом основании и каким образом осуществляется реализация или взыскание активов юридического лица, в отношении которого в законном порядке прекращена процедура банкротства и оно исключено из реестра юридических лиц», становится ясно, что вопрос о взыскании и реализации имущества, исключенного из ЕГРЮЛ юридического лица урегулирован в пункте 5.2 статьи 64 ГК РФ.
Таким образом, утверждения заявителя о том, что его правомочия должны регулироваться Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве), являются необоснованными.
III. ВЫВОД
Вывод словенского суда первой инстанции следует признать корректным, поскольку в данном случае правом на обращение в суд обладает именно вновь назначенный арбиражный управляющий. При этом полномочия предыдущего управляющего следует считать прекратщенными ся после завершения конкурсной процедуры .
P.S. Больше информации относительно практики признания российских судебных и арбитражных решений за рубежом размещено в телеграмм-канале
