27 апреля в Клубе Цивилистов состоялся круглый стол на тему «Расходы Банка России на санацию кредитной организации: взыскание с контролирующих лиц». На мероприятии обсуждался п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве в контексте деликтной ответственности. Так как ряд вопросов при обсуждении вызвал непонимание или странную трактовку (на мой взгляд) хотелось бы зафиксировать некоторые тезисы, чтобы в будущем дискуссия не ушла в неведомые дали банкротного права.
Для начала приведу текст нормы, чтобы был перед глазами.
«Кредитная организация либо Банк России, Управляющая компания или Агентство от ее имени вправе обратиться в арбитражный суд с требованием о возмещении убытков, причиненных виновными действиями (бездействием) лиц, контролирующих кредитную организацию, в отношении которой осуществлены (осуществляются) меры по предупреждению банкротства с участием Банка России или Агентства, предусмотренные статьей 189.49 Закона о банкротстве.
В целях применения настоящей статьи под убытками, причиненными виновными действиями (бездействием) контролирующих кредитную организацию лиц, понимаются в том числе расходы, понесенные Банком России и определяемые как разница между полученным Банком России доходом (либо доходом, который будет получен в соответствии с заключенным договором) при предоставлении в соответствии Законом о банкростве денежных средств Фонда консолидации банковского сектора и доходом, который мог бы быть получен Банком России при размещении денежных средств в том же объеме и на тот же срок по ключевой ставке, действовавшей на момент предоставления денежных средств Фонда консолидации банковского сектора. При этом расходы, понесенные Банком России при вложении денежных средств Фонда консолидации банковского сектора в уставный капитал кредитной организации (либо при предоставлении денежных средств Агентству в целях последующего вложения в уставный капитал кредитной организации), рассматриваются как предоставление денежных средств на срок двадцать лет по процентной ставке ноль процентов.».
Далее можно перейти к тезисам.
1. Норма абз. 1 п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве с точки зрения права на взыскание убытков с контролирующих лиц является дублирующей по отношении к ст. 53.1 ГК.
Сразу оговорюсь, я смотрю на банкротную норму с точки зрения деликтного права. Исходя из общей нормы ст. 53.1 ГК введение в Закон о банкротстве нормы о возможности привлечения к ответственности контролирующих лиц должно быть обусловлено какими-то важными особенностями. Ими мог бы выступать круг лиц, который может обратиться с требованием в суд. Однако, так как Банк России, Управляющая компания или Агентство обращаются в суд от имени кредитной организации, то эта диспозиция охватывается ст. 53.1 ГК. Так как публичные органы действуют в интересах юридического лица, их право на иск может быть выведено из общей нормы так же, как право конкурсного управляющего юридического лица.
В свою очередь, при наличии такой нормы сразу возникает вопрос, а зачем она? Далее возникают дополнительные обоснованные вопросы: она специально для исков со стороны государства при исполнении ими публичной функции? Можно ли теперь взыскивать убытки за публичную функцию в других случаях? Нужна ли для этого вообще какая-то норма, ведь у нас есть 1064 ГК? В целом норма порождает множество ненужных вопросов и толкований.
По мне абз. 1 п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве появился только для того, чтобы сделать переход к абз. 2, где речь идет о том, что является убытками при участии в процессе банкротства кредитной организации Банка России.
Тем самым с точки зрения деликтного права никакого самостоятельного значения у абз. 1 п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве нет.
2. Нельзя использовать общие нормы деликтного права, а в особенности ст. 1064 ГК, для того, чтобы преодолеть неудачное регулирование из абз. 2 п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве.
Если коротко и своими словами пересказать идею абз. 2, то она позволяет Банку России взыскивать с контролирующих лиц разницу между тем, что он мог бы заработать и тем, что он в результате заработал при санации кредитной организации.
В первую очередь, это нисколько не расходы, как написано в норме, а в чистом виде упущенная выгода. Потому что Банк мог разместить свои деньги, а мог и не разместить. Только это уже порождает недовольство и вопросы, а именно зачем Банку России компенсировать его упущенную выгоду?
У меня же другой вопрос: а чем Банку России не нравится регулирование в ст. 15 ГК, которая позволяет взыскивать упущенную выгоду? Если есть прямая связь между санацией и убытками банка, то он может в рамках общей нормы взыскать эти убытки.
Очевидно, что через абз. 2 есть желание создать презумпцию убытков у Банка России. Но ведь презумпции создаются для того, чтобы их можно было опровергнуть. Но как контролирующему лицу опровергнуть то, что Банк России мог разместить денежные средства под ключевую ставку? По мне, это сделать невозможно как в силу незнания контролирующего лица о возможностях Банка, так и в силу неравных аналитических возможностей. Получается, что презумпция превращается во вменение, что представляется явно несправедливым.
При такой несправедливости мы начинаем искать решение. На круглом столе под эту кривую норму предлагалось подладить ст. 1064 ГК, чтобы с ее помощью можно было взыскать только те убытки, которые реально доказаны Банком. Но мне хочется спросить: может быть Банк просто пойдет и сразу будет доказывать убытки по ст. 15 ГК без всяких презумпций? Вообще, разбивать неудачные нормы с помощью общей нормы, что возмещению подлежит только причиненный вред – это очень плохая практика. Ведь ст. 1064 ГК направлена на то, чтобы увеличивать сумму возмещения, а не снижать ее. Однако для банкротства предлагается поставить эту норму на голову. По мне, вряд ли банкротство обладает такой спецификой, чтобы это сделать.
3. Для взыскания упущенной выгоды Банка России при санации использовать только ст. 15 ГК.
В итоге, у Банка России есть прекрасная ст. 15 ГК. На мой взгляд, придумывать толкование абз. 2 п. 5 ст. 189.23 Закона о банкротстве не надо. Нужно просто ее не применять. Таких норм, которые есть и не применяются, у нас в достатке. То есть такой способ судебного контроля у нас уже отработан.
Еще раз оговорюсь: это моя точка зрения. Я хочу, чтобы меня слышали, а не старались убедить в другой позиции.
