Авторы (по алфавиту): Брановская Я.И., Рачков И.В., Савельев А.Д.[1]
Введение
В настоящей статье авторы анализируют основные риски и последствия сальдирования встречных обязательств иностранными судами и последующее признание (или непризнание) соответствующих актов этих судов на территории РФ. Этот анализ авторы провели на примере нескольких взаимосвязанных дел. Поводом для написания статьи стало признание решения Экономического суда Андижанской области Республики Узбекистан (Андижанский суд) по делу № 4-17-1803/1 от 25.05.2021 г. Арбитражным судом г. Москвы в деле № А40-162513/2021.
Андижанский суд вынес свое решение по спору между ЗАО ПИИ «УзДЭУавто-Воронеж» («ЗАО УзДЭУавто-Воронеж» или «Российский должник«) и АО «UzAvto Motors», ранее – АО «Дженерал Моторс Узбекистан» («АО УзАвто Моторс» или «Иностранный кредитор«). Российский должник являлся дистрибьютором автомобилей марки Daewoo, производимых иностранным кредитором в Узбекистане. Исковое заявление от имени Российского должника подал его конкурсный управляющий.
20.04.2017 г. ЗАО «УзДЭУавто-Воронеж» было признано несостоятельным на основании решения Арбитражного суда Воронежской области (Российский банкротный суд) по делу № А14-6488/2016 (Российское дело о банкротстве), в отношении российского должника было открыто конкурсное производство.
Согласно реестру требований кредиторов Российского должника, требования Иностранного кредитора к Российскому должнику изначально составляли порядка 9,5 млрд рублей. Очевидно, что иностранный кредитор не рассчитывал, что российский должник погасит какую-то значительную часть этого долга.
В Российском банкротном деле участвует по меньшей мере один иностранный кредитор. В правовой доктрине процедура несостоятельности при наличии активов, кредиторов и обязательств в разных юрисдикциях квалифицируется в качестве трансграничной[2].
В соответствии с п. 3 ст. 29 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» («Закон о банкротстве«) трансграничная несостоятельность определена как «несостоятельность (банкротство), осложненная иностранным элементом».
Трансграничный характер российского дела о банкротстве обусловил проведение параллельных судебных разбирательств в РФ и Республике Узбекистан. Ниже представлен анализ того, как проходили эти разбирательства, к чему они привели и какое значение они имеют для российской судебной практики по делам о банкротстве.
Параллельные разбирательства
06.02.2018 г. в Российском деле о банкротстве конкурсные кредиторы Российского должника – ООО «Финансовый консультант № 1» и ООО «Автоцентр» – инициировали обособленный спор о признании недействительными ряда сделок Российского должника и применении последствий их недействительности. По мнению указанных истцов, таким последствием должен был стать возврат в конкурсную массу автомобилей, которые ранее российский должник передал иностранному кредитору по 4 договорам купли-продажи автомобилей (Спорные договоры), заключенным в марте-апреле 2016 г.
Конкурсные кредиторы Российского должника указывали, что ЗАО «УзДЭУавто-Воронеж» и АО «УзАвто Моторс» являются аффилированными лицами, а Спорные договоры были заключены в преддверии банкротства Российского должника. Последнее соответствует действительности: уже в мае 2016 г. ряд кредиторов российского должника подали заявление о его признании банкротом.
Из судебных актов Российского дела о банкротстве следует, что не позднее 2019 года конкурсный управляющий Российского должника обратился в Экономический суд Ташкентской области Республики Узбекистан с заявлением о взыскании с Иностранного кредитора задолженности по одному из Спорных договоров: № RUV-0005 от 21.04.2016 г.
15.10.2019 г. по итогам судебных разбирательств Апелляционная инстанция Экономического суда Ташкентской области (Ташкентский суд) вынесла постановление по делу № 4-10-1816/13 (Иностранное апелляционное постановление) об отказе в удовлетворении требований российского должника и о проведении сальдирования встречных требований.
Затем Иностранный кредитор обратился в Российский банкротный суд с заявлением об исключении из реестра требований кредиторов требований в размере 121,1 млн рублей[3]. 05.10.2020 г. Российский банкротный суд вынес определение, которым удовлетворил требования АО «УзАвто Моторс».
Далее, не позднее 2021 г. Конкурсный управляющий ЗАО «УзДЭУавто-Воронеж» обратился уже в Андижанский суд с требованием о взыскании с АО «УзАвто Моторс» 401,17 млн рублей по оставшимся трем Спорным договорам.
25.05.2021 г. Андижанский суд, аналогично Ташкентскому суду, вынес решение по делу № 4-17-1803/1 о сальдировании обязательств (Иностранное решение). Определением Российского банкротного суда от 06.09.2021 г. требования Иностранного кредитора вновь были исключены из реестра требований кредиторов в соответствующей сумме.
Таким образом, суды Узбекистана (Ташкентский и Андижанский) вынесли оба судебных акта о сальдировании обязательств по спорным договорам параллельно разбирательству в рамках российского дела о банкротстве, касавшемуся признания этих же договоров недействительными.
Признание Иностранного решения
29.07.2021 г. ПАО АКБ «Пересвет» (Банк «Пересвет) обратилось в Арбитражный суд г. Москвы, требуя отказать в признании на территории России иностранного решения в порядке, установленном ч. 3 ст. 245.1 Арбитражного процессуального кодекса РФ (АПК РФ).
Банк «Пересвет» является конкурсным кредитором Российского должника. Именно на это обстоятельство банк сослался в качестве обоснования своего статуса заинтересованного лица по смыслу ст. 245.1 АПК РФ.
Банк указал несколько оснований для отказа в признании Иностранного решения. Андижанский суд, по мнению Банка, произвел зачет встречных обязательств аффилированных лиц, что привело к целому ряду негативных последствий:
- нарушению основополагающих принципов формирования конкурсной массы должника,
- нарушению принципа pari passu – пропорционального удовлетворения требований кредиторов в очередности, установленной ст. 134 Закона о банкротстве, и
- причинению значительного вреда конкурсной массе должника и интересам его кредиторов.
Банк «Пересвет» отдельно указал, что Андижанский суд осуществил зачет, а не сальдирование, а зачет при банкротстве должника прямо запрещен п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве. Спорные договоры, как сообщил суду Банк «Пересвет», были заключены с недобросовестной целью – для вывода имущества (ранее поставленных Российскому должнику автомобилей) из Российского должника в период подозрительности – за 1-2 месяца до обращения кредиторов в Российский банкротный суд с заявлением о признании Российского должника банкротом.
По мнению банка «Пересвет», спорные договоры являлись самостоятельными сделками, не могли являться предметом сальдирования и могут быть оспорены на основании ст. 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве.
Банк «Пересвет» сослался на параллельный обособленный спор в рамках Российского банкротного дела о признании недействительными сделок, по которым Андижанский суд осуществил сальдирование. Признание в России иностранного решения, по мнению банка «Пересвет», создает дополнительный риск для кредиторов российского должника, т.к. иностранный кредитор сможет ссылаться на преюдициальный характер иностранного решения.
19.11.2021 г. Арбитражный суд г. Москвы («Суд по Делу о признании«) вынес определение по делу № А40-162513/2021 («Дело о признании«), которым признал Иностранное решение.
Суд пришел к следующим выводам относительно заявления банка:
- Банк пропустил месячный срок для подачи заявления об отказе в признании иностранного решения, установленный ч. 3 ст. 245.1 АПК РФ.
- Банк не является заинтересованным лицом, которое обладает правом на подачу возражений против признания Иностранного решения, так как не был стороной разбирательства в Андижанском суде.
- Выводы иностранного решения и иностранного апелляционного постановления (Иностранные судебные акты) являются аналогичными. Российский банкротный суд ранее уже выносил определение об исключении части требований Иностранного кредитора в соответствии с Иностранным апелляционным постановлением.
- Установление сальдо не повлияло и не могло повлиять на интересы конкурсных кредиторов российского должника. На основании Иностранного решения никакие требования в реестр требований кредиторов ЗАО ПИИ «УзДЭУавто-Воронеж» не включались.
Суд отдельно сослался на ст. 7 Соглашения стран СНГ от 20.03.1992 г. «О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности» (Киевское соглашение) о взаимном признании решений иностранных судов государств-участников.
В данной категории дел (о признании и исполнении иностранных судебных решений) не предусмотрено обжалование судебного акта в апелляционной инстанции. Жалобу можно подать только сразу в кассационную инстанцию. Поэтому банк «Пересвет» обратился с кассационной жалобой на определение по Делу о признании. Постановлением от 09.02.2022 г. Арбитражный суд Московского округа оставил определение по делу о признании без изменения, а кассационную жалобу банка – без удовлетворения.
При этом Арбитражный суд Московского округа пришел к такому выводу: применение Андижанским судом концепции сальдо взаимных обязательств при рассмотрении спора само по себе не противоречит фундаментальным правовым началам (принципам) Российской Федерации. Ссылки на Киевское соглашение в кассационном постановлении по делу о признании отсутствуют.
Как следует из карточки Дела о признании, Банк «Пересвет» не стал подавать кассационную жалобу в Верховный Суд РФ. Однако в российской правовой доктрине отмечается, что заявления банка об отказе в признании на территории России иных решений Андижанского суда носят «серийный» характер и значительно обогатили практику применения ст. 245.1 АПК РФ[4].
Иностранные судебные акты: дальнейшее развитие событий
Тем не менее, признание иностранных судебных актов в России не привело к прекращению разбирательства по обособленному спору о признании спорных договоров недействительными.
Спустя три с половиной месяца после вынесения постановления Арбитражного суда Московского округа по Делу о признании, 24.05.2022 г. Российский банкротный суд вынес определение о признании недействительными Спорных договоров («Определение о недействительности«) и применении последствий их недействительности.
Определение о недействительности по смысловому наполнению делится на две противоречащие друг другу части. В первой части Российский банкротный суд приходит к выводам, подтверждающим содержание Иностранных судебных актов.
По мнению российского банкротного суда, спорные договоры не следует квалифицировать ни как подозрительные сделки, ни как сделки, влекущие за собой предпочтение одному из кредиторов (по смыслу статей 61.2 и 61.3 Закона о банкротстве).
Опасения Банка «Пересвет» относительно заявлений Иностранного кредитора о преюдициальном характере Иностранных судебных актов не подтвердились. Иностранный кредитор ссылался не на преюдициальный характер, а на сам факт проведения сальдирования, который был признан в российском деле о банкротстве.
Однако сам Российский банкротный суд отметил преюдициальный характер Иностранных судебных актов в своих определениях от 05.10.2020 г. и от 06.09.2021 г. (об исключении части требований Иностранного кредитора из реестра требований кредиторов).
Российский банкротный суд подтвердил, что иностранные судебные акты установили сальдо обязательств по спорным договорам и иным договорам, заключенным российским должником и иностранным кредитором.
На этом вопрос о недействительности сделок мог быть решен. Однако далее российский банкротный суд пришел к ряду выводов, которые прямо опровергают содержание иностранных судебных актов. Эти выводы условно можно выделить во вторую часть Определения о недействительности.
Суд сослался на абз. 4 п. 4 постановления Пленума ВАС РФ № 63[5] о возможности в рамках дела о банкротстве квалифицировать сделку в качестве ничтожной по основаниям статей 10 и 168 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ).
Первым вопросом, который исследовал Суд, была заявленная ранее аффилированность Российского должника и Иностранного кредитора. Было установлено, что ЗАО «УзДЭУавто-Воронеж» действительно имело прямую юридическую и фактическую подчиненность по отношению к АО «УзАвто Моторс». В этом нет никакого сюрприза: весьма часто российское юридическое лицо – импортер автомобилей из-за границы корпоративно аффилирован с производителем этих автомобилей[6].
Более того, спорные договоры были заключены в период, когда руководителем российского должника и иностранного кредитора являлось одно и то же физическое лицо, а именно – за 1-2 месяца до возбуждения российского дела о банкротстве.
Далее Суд отметил, что Спорные договоры, при которых дистрибьютор поставляет автомобили производителю (а не наоборот: производитель – дистрибьютору), «выбиваются из стандарта поведения участников автомобильного рынка». Спорные договоры отличаются от иных сделок сторон, имеют разные экономические цели.
Суд пришел к выводу, что Спорные договоры:
- не были заключены в рамках единого обязательства сторон по поставке автомобилей;
- являлись самостоятельными сделками;
- были заключены в преддверии банкротства Российского должника; и
- имели своей целью вывод имущества из конкурсной массы.
Суд отметил, что заключение спорных договоров причинило вред кредиторам, но только на момент заключения таковых, однако дальнейшее поведение иностранного кредитора по проведению сальдирования и исключению требований из реестра требований кредиторов «нивелировало причиненный ущерб«.
Иностранный кредитор приводил доводы об отсутствии ущерба, который якобы подтверждался судебными актами по Делу о признании. Однако российский банкротный суд не принял этот довод и указал, что в рамках дела о признании рассматривался исключительно вопрос о признании (или непризнании) иностранных судебных актов. При этом «при его разрешении судами не исследовались обстоятельства заключения сделок/причинения вреда кредиторам».
Этот вывод российского банкротного суда вызывает вопросы, поскольку в деле о признании банк «Пересвет» ссылался именно на эти обстоятельства.
Иностранный кредитор отдельно привел довод о невозможности признания Спорных договоров недействительными при наличии Иностранных судебных актов об отказе во взыскании задолженности и применении сальдирования. Российский банкротный суд отклонил и этот довод, сославшись на то, что он противоречит действующему правовому регулированию. При этом на конкретные нормы права Российский банкротный суд не сослался.
Российский банкротный суд пришел к выводу, что суды (подразумевались, очевидно, Ташкентский и Андижанский суды, Иностранные суды) при рассмотрении спора о взыскании задолженности исследовали не все основания недействительности договоров, на которых основано взыскание.
В Определении о недействительности Российский банкротный суд применил последствия недействительности Спорных договоров в виде взыскания с Иностранного кредитора порядка 417 млн рублей – фактически той суммы, во взыскании которой ранее отказали Иностранные суды.
Постановлением Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.11.2022 г. и постановлением Арбитражного суда по Центральному округу от 11.04.2023 г. по российскому банкротному делу определение о недействительности было оставлено в силе.
16.08.2023 г. Верховный Суд РФ в лице судьи Капкаева Д.В. вынес определение № 310-ЭС17-3162(7) об отказе в передаче кассационной жалобы Иностранного кредитора для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного суда РФ («СКЭС ВС РФ«).
Примечательно, что в ходе апелляционного обжалования иностранный кредитор все же сослался на преюдициальный характер иностранных судебных актов, однако этот довод был отвергнут как заявленный без учета совокупности фактических обстоятельств обособленного спора.
Апелляционный и кассационный суды также согласились с доводом Российского банкротного суда о том, что Иностранные судебные акты провели сальдирование встречных обязательств.
Новый вид риска для добросовестных кредиторов
Представленный выше обзор взаимосвязанных дел («Рассматриваемые дела«) демонстрирует комплексный характер, который может принять тот или иной обособленный спор в деле о банкротстве. В настоящем деле обособленный спор о признании спорных договоров недействительными включает в себя по меньшей мере четыре отдельных судебных процесса, два из которых проводили иностранные суды.
Конкурсный управляющий Российского должника не заявлял требований о признании Спорных договоров недействительными сделками, обоснованно и разумно обращался в Иностранные суды для пополнения конкурсной массы. Параллельно этому конкурсные кредиторы российского должника инициировали спор в рамках российского банкротного дела о признании этих же сделок недействительными.
Проблема, возникшая у кредиторов Российского должника (кроме Иностранного кредитора), сводится к возникновению параллельных разбирательств в Российском банкротном и Иностранных судах, которые по существу пришли к различным выводам.
В условиях, когда иностранный кредитор вывел имущество российского должника в преддверии банкротства, лишь российский банкротный суд сумел установить все обстоятельства дела, имеющие значение для справедливого разбирательства.
Использование участниками Российского дела о банкротстве различных способов защиты своих имущественных прав раскрыло неочевидные риски, которые могут возникнуть в трансграничном банкротстве. В конкретном деле риск был связан с двумя наиболее актуальными вопросами современной судебной практики РФ:
- признанием иностранных судебных решений, связанных с делами о банкротстве; и
- сальдированием встречных обязательств.
Авторы полагают необходимым обратить внимание российского юридического сообщества на обе проблемы.
Вечный вопрос: сальдирование или зачет?
Концепция сальдирования встречных обязательств должника и кредитора, которая применяется в делах о банкротстве, по праву может считаться одним из наиболее актуальных вопросов в судебной практике.
Данная концепция была разработана Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного суда РФ (СКЭС ВС РФ). «Сальдирование» – это бухгалтерский термин. В федеральных законах он не встречается. Концепция сальдирования направлена на защиту прав добросовестных кредиторов в условиях, когда действующий Закон о банкротстве запрещает зачет встречных обязательств (п. 1 ст. 63).
В целом сальдо можно охарактеризовать как подведение результирующего значения, которое фиксирует итоговое обязательство, сложившееся в пользу должника либо кредитора.
При определении вопроса о том, имеет ли место сальдо в конкретном деле, арбитражные суды РФ ссылаются на ставшую «классической» триаду определений СКЭС ВС РФ: от 29.01.2018 № 304-ЭС17-14946, от 29.08.2019 № 305-ЭС19-10075 и от 02.09.2019 № 304-ЭС19-11744.
Для определения тонкой грани, разделяющей зачет и сальдирование, в отношении последнего установлены следующие квалифицирующие признаки:
- добросовестность сторон, причем в указанных выше определениях указано именно на добросовестность кредитора;
- взаимосвязанность сделок[7];
- отсутствие предпочтения конкретному кредитору.
Определение о недействительности содержит ряд выводов, которые могут поставить под сомнение квалификацию Иностранных судебных актов как актов о сальдировании. Эти выводы сгруппированы в таблицу ниже:
| № | Квалифицирующий признак сальдо | Вывод Определения о недействительности |
| 1. | При проведении сальдирования стороны должны действовать добросовестно. | Спорные договоры были заключены:
Следовательно, стороны действовали недобросовестно. |
| 2. | Проведение сальдирования возможно в отношении взаимосвязанных сделок. | Спорные договоры:
|
| 3. | При проведении сальдирования не отдается предпочтение конкретному кредитору | Заключение Спорных договоров имело своей целью вывод имущества из конкурсной массы и поэтому причинило вред кредиторам. Исключение требований Иностранного кредитора из реестра требований кредиторов нивелировало причиненный сальдированием ущерб. |
Из информации, приведенной в таблице, следует, что Российский банкротный суд пришел к ряду выводов, которые, в соответствии с практикой СКЭС ВС РФ, не позволяют квалифицировать действия Иностранных судов как подведение сальдо между Российским должником и Иностранным кредитором.
Сама суть сальдирования как определения итогового обязательства по сделкам не согласовывается с признанием этих сделок недействительными. Этот довод, в частности, подтверждается судебной практикой. В постановлении Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 24.11.2019 № 17АП-6203/2017(20)-АК по делу № А50-20115/2016 указано следующее:
«В связи с этим следует согласиться с выводами арбитражного суда первой инстанции о том, что в связи с признанием договоров подряда недействительными компетентным судом иностранного государства взаимные обязательства Общества «ЗУМК-Инжиниринг» и Общества «ДКЗ», не урегулированные договорными отношениями, существуют самостоятельно и не могут считаться взаимосвязанными, в связи с чем к ним не может применен метод сальдирования«.
В указанном деле Авторы настоящей статьи выступали представителями одного из конкурсных кредиторов. Вышестоящие суды оставили указанное постановление в силе[8].
Возникает отдельный вопрос к выводу российского банкротного суда о том, что проведенное иностранными судами сальдирование нивелировало вред, причиненный имущественным правам кредиторов. Этот вывод представляется нам неверным: такое сальдирование не нивелировало вред, а, наоборот, нанесло вред Российскому должнику и его конкурсным кредиторам. Дело в том, что исключение из реестра требований кредиторов требований иностранного кредитора по спорным договорам, которые впоследствии были признаны недействительными, не приводит к возврату имущества (автомобилей) в конкурсную массу российского должника.
Таким образом, в рамках Российского дела о банкротстве были произведены следующие процессуальные действия, которые носят взаимоисключающий характер:
- С одной стороны, требования Иностранного кредитора на сумму встречных требований по Спорным договорам (около 417 млн рублей) были исключены из реестра требований кредиторов Российского должника;
- С другой стороны, с этого же лица – Иностранного кредитора – взыскано 417 млн рублей в качестве последствия признания Спорных договоров недействительными сделками.
В результате нарушен принцип правовой определенности, который является одним из одним из основополагающих аспектов верховенства права. Иностранный кредитор не только лишился права (требования) в размере цены Спорных договоров, но российские суды еще и взыскали с Иностранного кредитора денежные средства на эту же сумму.
С учетом недобросовестного поведения иностранного кредитора нельзя однозначно сказать, что одновременное сальдирование обязательств и признание недействительными одних и тех же сделок привело к нарушению его прав. Однако вопрос о нарушении имущественных прав Иностранного кредитора еще может быть рассмотрен Верховным Судом РФ.
Сальдирование и вопросы преюдиции
В контексте доводов Иностранного кредитора о преюдициальном характере Иностранных судебных решений также важно выяснить, что именно представляет собой сальдирование. В российском правовом сообществе мнения относительно этого механизма разделились: часть правоведов относит сальдирование к сделкам, часть – к особому виду сверки расчетов[9].
СКЭС ВС РФ квалифицирует сальдирование именно как сверку расчетов[10]. При таком подходе остается открытым вопрос, к какой правовой категории следует отнести понятие «сверка расчетов», если исключена квалификация в качестве сделки.
При более детальном сравнении зачета и сальдирования становится очевидным, что различие между ними заключается лишь в одном – в случае сальдирования не возникает предпочтения тому или иному кредитору. Из содержания ст. 410 ГК РФ следует, что зачет допускается по однородным требованиям, что сравнимо с критерием взаимосвязанности сделок при сальдировании. Критерий добросовестности также применяется к сделкам.
Авторы настоящей статьи считают неверным и избыточным квалифицировать сальдирование как некую отдельную от сделок правовую сущность, т.к. по всем иным признакам, кроме предпочтения конкретному кредитору, сальдирование ничем не отличается от зачета.
Представленные рассуждения о природе сальдирования в делах о банкротстве показывают, что квалификация прекращения встречных обязательств в качестве зачета или сальдирования относится к вопросу права, а не вопросу факта.
Иностранный кредитор ссылался на выводы иностранных судов о сальдировании (как в российском деле о банкротстве, так и в деле о признании) как на имеющие преюдициальный характер. Однако ст. 69 АПК РФ допускает преюдицию только в отношении фактических обстоятельств дела.
Выводы о проведении сальдирования нельзя отнести к фактическим обстоятельствам дела. Компетентный российский суд обязан выяснить, является ли прекращение обязательств между должником и кредитором в конкретном деле о банкротстве сальдированием или зачетом. Иными словами, нужно выяснить, будет ли оказано предпочтение конкретному кредитору при прекращении обязательства.
Разрешение этого вопроса, конечно, обусловлено фактическими обстоятельствами дела, но не может сводиться только к ним, поскольку требует именно правовой квалификации. Таким образом, выводы иностранных судов о сальдировании могут быть отнесены исключительно к вопросам права, и по этой причине не имеют преюдициального значения.
Противоречия в выводах судов: идеальный шторм
Кредиторы российского должника, имущественные интересы которых прямо противопоставлены иностранному кредитору, в конечном счете сумели доказать недействительность сделок в рамках российского дела о банкротстве.
Параллельные процессы в судах России и Узбекистана могли, по существу, привести к легализации выведения Иностранным кредитором имущества Российского должника – автомобилей на сумму 417 млн рублей.
При этом каждый из судов пришел к весьма неоднозначным выводам, лишь осложнившим выяснение обстоятельств в ходе обособленного спора о признании спорных договоров недействительными.
Из-за отсутствия в публичном доступе Иностранных судебных решений нельзя установить, как именно Ташкентский, а затем в Андижанский суды провели сальдирование встречных обязательств Российского должника и Иностранного кредитора.
Как следует из судебных актов по делу о признании, участниками судебных процессов в Узбекистане были, среди прочего, конкурсные кредиторы, инициировавшие обособленный спор о признании спорных договоров недействительными. С высокой долей вероятности они заявили Иностранным судам довод о наличии параллельного разбирательства в РФ.
В связи с этим возникает вопрос: почему иностранные суды, применяя механизм сальдирования, разработанный российской судебной практикой, не приняли во внимание этот факт?
В Деле о признании суды отказали в непризнании Иностранного решения лишь на том основании, что Банк «Пересвет» пропустил срок подачи заявления в соответствии с ч. 3 ст. 245.1 АПК РФ. Арбитражному суду г. Москвы были представлены доводы о наличии параллельных разбирательств, однако должным образом эти обстоятельства исследованы не были.
Возникает вопрос: может ли Банк «Пересвет» считаться заинтересованным лицом по смыслу ст. 245.1 АПК РФ при системном толковании данной нормы, с учетом оснований для отказа в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда на территории РФ согласно ч. 1 ст. 244 АПК РФ?
Содержание указанной нормы говорит о том, что заинтересованным лицом в деле об отказе в признании решения в России может являться только сторона иностранного судебного разбирательства.
Формально Банк «Пересвет» не был такой стороной. Однако в деле о признании установлено, что банк ходатайствовал о привлечении в качестве стороны, в чем ему отказал Андижанский суд.
Наконец, Российский банкротный суд признал правомерность сальдирования по Спорным договорам, которые сам же признал недействительными сделками. Как было показано выше, это фактически привело к нарушению прав Иностранного кредитора.
Доводы банка «Пересвет», заявленные в деле о признании, подтвердил российский банкротный суд в определении о недействительности. Имевшее место «сальдирование» встречных обязательств могло привести к легализации вывода имущества из конкурсной массы Российского должника.
Неясно, по каким причинам российский банкротный суд уклонился от очевидного вывода – о недопустимости сальдирования по спорным договорам. Суд не был связан выводами Иностранных судов и судов в Деле о признании, равно как и своими выводами в определениях об исключении требований Иностранного кредитора.
Авторы обращают внимание на то, что термин «сальдирование» в российской судебной практике сам по себе носит квалифицирующий характер и означает прекращение обязательств должника и кредитора без предпочтения последнему. Проведение сальдирования иностранными судами не может подменять собой квалификацию прекращения обязательств как зачета или сальдирования компетентным российским судом.
Далее термин «сальдирование» в контексте иностранных судебных разбирательств означает подведение итогового обязательства одной из сторон, в отношении которого компетентный российский суд впоследствии может установить признак предпочтения. Можно сделать вывод о том, что Иностранные суды в действительности произвели зачет встречных требований Иностранного кредитора и Российского должника (что недопустимо в случае банкротства Российского должника).
Интересы кредиторов в делах о банкротстве как элемент публичного порядка РФ
В рассматриваемом деле для кредиторов Российского должника возникли следующие риски:
- Российский банкротный суд мог отказать в признании Спорных договоров недействительными;
- соответственно, суд мог отказать в применении последствий недействительности данных сделок – а именно, во взыскании стоимости вывезенных автомобилей в конкурсную массу Российского должника.
Одним из способов защиты своих имущественных прав для кредиторов российского должника было бы своевременное обращение в компетентные российские арбитражные суды с заявлениями об отказе в признании иностранных судебных актов на территории России.
Из судебных актов Дела о признании следует, что кредиторы Российского должника допустили несколько ошибок. Основная ошибка состоит в том, что кредиторы, участвовавшие в судебных разбирательствах в Узбекистане, не посчитали нужным воспрепятствовать признанию иностранных судебных актов на территории РФ.
Именно они могли быть квалифицированы в качестве стороны иностранного судебного разбирательства по смыслу ч. 1 ст. 244 АПК РФ и, соответственно, заинтересованными лицами по смыслу ст. 245.1 АПК РФ.
Лишь банк «Пересвет» попытался защитить свои права конкурсного кредитора таким способом. При этом и Банк допустил определенные ошибки. Из имеющейся в общем доступе практики российских арбитражных судов следует, что банк «Пересвет» не подавал заявление об отказе в признании иностранного апелляционного постановления.
По нашему мнению, это и привело к неверным выводам в судебных актах по Делу о признании. Суды по делу о признании не могли видеть правовых оснований для отказа в признании иностранного решения в ситуации, когда на территории РФ ранее уже было признано иностранное апелляционное постановление.
Следующий ключевой вопрос для установления способов защиты кредиторов Российского должника: нарушают ли Иностранные судебные акты публичный порядок РФ и приводит ли это к ущемлению прав конкурсных кредиторов?
Нарушение публичного порядка доказывается путем прохождения двухступенчатого теста[11], при котором устанавливаются соответствующие признаки иностранного решения:
- нарушение фундаментальных принципов РФ,
- наличие негативных последствий (в числе таковых: нарушение субъективных конституционных прав и свобод физических или юридических лиц).
Конституционный Суд РФ в своем Определении от 28.04.2022 № 965-О подтвердил, что соблюдение прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, является публично-правовой целью:
«Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что федеральный законодатель, учитывая различные, зачастую диаметрально противоположные интересы лиц, участвующих в деле о банкротстве, должен гарантировать баланс их прав и законных интересов, что, собственно, и является публично-правовой целью института банкротства; достижение этой публично-правовой цели призван обеспечивать арбитражный управляющий, решения которого являются обязательными и влекут правовые последствия для широкого круга лиц и который наделен полномочиями, носящими в значительной степени публично-правовой характер: он обязан принимать меры по защите имущества должника, […]».
Этот вывод также подтверждается актуальной практикой ВС РФ. В Определении СКЭС ВС РФ от 31.03.2022 г. № 305-ЭС19-16942(34) по делу № А40-69663/2017 четко зафиксирован следующий вывод: публично-правовой целью института банкротства является обеспечение баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве.
В этом же определении СКЭС ВС РФ приводит наиболее часто встречающийся в практике случай нарушения публичного порядка при нарушении прав кредиторов: создание видимости частноправового спора в третейском суде для последующего включения несуществующей задолженности в реестр требований кредиторов.
Указанный случай не охватывает все возможные ситуации нарушения прав кредиторов. В деле № А40-69663/2017 СКЭС ВС РФ пришла к более общему выводу: элементом публичного порядка РФ также следует считать право собственности кредиторов, которое не должно быть нарушено при вынесении решения третейским судом. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении иностранных судебных решений.
Как следует из определения о недействительности, иностранные судебные акты действительно могли привести к нарушению имущественных прав иных кредиторов российского должника. Иностранный кредитор препятствовал вынесению справедливого определения и аргументировал это тем, что Спорные договоры нельзя квалифицировать как недействительные сделки ввиду признания Иностранных судебных актов на территории РФ.
Иностранные суды произвели зачет встречных требований иностранного кредитора и российского должника, запрещенный п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве. Соответственно, подобные судебные акты прямо нарушают права кредиторов должника и противоречат публичному порядку РФ.
Таким образом, кредиторы российского должника – надлежащие заинтересованные лица, участвовавшие или ходатайствовавшие об участии в делах, рассматривавшихся иностранными судами – имели возможность предоставить компетентному российскому арбитражному суду обоснованные доводы о нарушении публичного порядка при признании на территории России иностранных судебных актов.
Отдельные вопросы применения Киевского соглашения 1992 г.
Итак, кредиторы российского должника могли сослаться на нарушение публичного порядка иностранными судебными актами. При этом Суд по Делу о признании применил нормы Киевского соглашения. Применение этого международного договора в рассматриваемом деле также имеет свою специфику: Киевское соглашение не предусматривает нарушение публичного порядка в качестве основания для отказа в признании иностранного решения компетентным судом государства-участника.
Для всесторонней оценки средств правовой защиты, которые конкурсные кредиторы могли использовать в Деле о признании, необходимо ответить на несколько вопросов:
- Допустимо ли ссылаться на нарушение публичного порядка в качестве основания для отказа в признании решения иностранного суда государства-участника Киевского соглашения?
- Применяется ли Киевское соглашение к судебным актам государств-участников, вынесенным в делах о банкротстве?
- Можно ли квалифицировать Иностранные судебные акты в качестве судебных актов, вынесенных в рамках дела о банкротстве?
Ответ на первый вопрос не является дискуссионным. Ст. 9 Киевского соглашения не предусматривает нарушение публичного порядка как основание для отказа в признании судебного решения компетентного суда государства-участника на территории другого государства-участника.
Аналогичный вывод содержится в Консультативном заключении Экономического суда СНГ № 01-1/3-10 от 20.06.2011 г.: перечень оснований для отказа в признании и приведении в исполнение судебных решений в соответствии со ст. 9 Киевского соглашения является исчерпывающим.
Тем не менее, российские арбитражные суды приводят в своих судебных актах выводы касательно соблюдения публичного порядка РФ при рассмотрении вопросов о признании решений иностранных судов в соответствии с Киевским соглашением. Однако для отказа в признании конкретных решений суды все же применяют положения ст. 9 Киевского соглашения[12].
В исследованиях правоведов также можно встретить доводы в пользу внесения поправок в Киевское соглашение, с тем чтобы нарушение публичного порядка было указано в ст. 9 соглашения как основание для отказа в признании и исполнении решений судов стран СНГ[13].
Однозначный ответ на второй вопрос дать затруднительно. Судебная практика, равно как и мнения, высказанные в российской правовой доктрине, весьма противоречивы.
С одной стороны, может возникнуть формальная проблема для признания судебных актов, вынесенных в рамках дел о банкротстве, которые рассматриваются российскими арбитражными судами. В России такие акты выносятся в форме определений, в то время как Киевское соглашение говорит о признании и исполнении именно судебных «решений», которые имеют по смыслу соглашения окончательный характер, а не «определений». Согласно ч. 1 ст. 15 АПК РФ арбитражный суд принимает судебные акты в форме судебного приказа, решения, постановления, определения. Судебный акт, принятый арбитражным судом первой инстанции при рассмотрении дела по существу, именуется решением (абз. 2 ч. 2 ст. 15 АПК РФ). Если в АПК РФ не сказано иное, то «все иные судебные акты арбитражных судов, принимаемые в ходе осуществления судопроизводства, именуются определениями» (абз. 2 ч. 3 ст. 15 АПК РФ). Казалось бы, это означает, что определение, вынесенное в деле о банкротстве, не является решением, подлежащим признанию и исполнению в соответствии с Киевским соглашением.
Однако Подольский Ю.Д. приходит к выводу о том, что определения по обособленным спорам разрешают спорное правоотношение по существу. Таким образом, такие определения имеют все характеристики решений применительно к процессуально-правовому критерию способа защиты[14]. Соответственно, наименование судебного акта, вынесенного в рамках дела о банкротстве, не может само по себе являться основанием для отказа в признании и приведении в исполнение такого акта.
Костин А.А. приходит к выводу о том, что Киевское соглашение может применяться к признанию и исполнению иностранных судебных актов, вынесенных в рамках процедуры банкротства[15]. Данный вывод обоснован тем, что международные договоры о правовой помощи с участием в России прямо не исключают из сферы своего применения судебные решения, вынесенные в рамках процедуры банкротства.
Исследователь ссылается и на судебную практику, а именно – на постановление Арбитражного суда Уральского округа от 30.08.2019 № Ф09-5021/19 по делу № А76-10313/2019. В указанном деле суды допустили признание решения компетентного суда Республики Казахстан о взыскании денежных средств в рамках дела о банкротстве.
Напротив, Мохова Е.В. полагает, что признание судебных актов по делам о банкротстве требует специального международно-правового договора. По мнению этой исследовательницы, специальный механизм признания иностранных судебных актов по делам о банкротстве должен применяться ввиду специфики регулируемых отношений, в частности защиты интересов неограниченного круга лиц в рамках процедуры банкротства, а также отсутствия правового регулирования в правопорядке РФ некоторых существенных вопросов, связанных с трансграничным банкротством[16].
Предложенный Моховой Е.В. подход также находит подтверждение в судебной практике, в частности в постановлении Арбитражного суда Московского округа от 08.11.2018 № Ф05-16074/2018 по делу № А40-185979/17.
В указанном деле речь шла о признании решений Насиминского районного суда города Баку Азербайджанской Республики от 04.05.2017 по делу № 2(006)-4543/2017 и от 17.08.2017 по делу № 2(006)-7314/2017. ПАО «Сбербанк России» подало заявление в Арбитражный суд г. Москвы об отказе в признании данных решений в России. Заинтересованным лицом по делу являлось ОАО «Международный банк Азербайджана».
Спорные судебные решения были приняты о начале процедуры добровольной реструктуризации обязательств ОАО «Международный банк Азербайджана» и об утверждении соответствующего плана реструктуризации соответственно.
Азербайджан является государством-участником Киевского соглашения; соответственно, решения судов данного государства могут быть признаны в России. Однако суды в деле № А40-185979/17 сослались на отсутствие взаимности в признании судебных актов по делам о банкротстве между Россией и Азербайджаном, а также на нарушение публичного порядка РФ в случае признания решений, вынесенных государственным судом Азербайджана.
Соблюдение принципа взаимности требуется для признания решения иностранного суда в отсутствие соответствующего международного договора, а в рассматриваемом случае такой международный договор имеется – Киевское соглашение. Кроме того, нарушение публичного порядка, как было установлено выше, не является основанием для отказа в признании на территории России решения, вынесенного судом государства-участника Киевского соглашения. Из этого следует, что суды в деле № А40-185979/17 исключили решения по делам о банкротстве из сферы действия Киевского соглашения, хотя и не выразили этот вывод прямо.
Отвечая на третий вопрос, нужно вновь вернуться к концепции сальдирования в делах о банкротстве. Сальдирование неизменно ассоциируется исключительно с делами о банкротстве, хотя в практике российских арбитражных судов встречается и сальдирование в общеисковом производстве[17]. Один и тот же механизм сальдирования обязательств должника и кредитора по банкротному делу применяется в принципиально различных условиях в делах о банкротстве и в общеисковом судопроизводстве. Если кредитор желает включить свои требования в реестр требований должника, такие требования могут быть сальдированы по заявлению конкурсного управляющего должника либо иных кредиторов. В таком случае сальдирование «контролируется» всеми сторонами банкротного разбирательства.
Напротив, если конкурсный управляющий должника попытается обратиться с иском к одному из кредиторов о взыскании имущества для включения в состав конкурсной массы, сторонами такого разбирательства могут остаться исключительно должник и кредитор.
Иным кредиторам для участия в разбирательстве и представлении своей позиции необходимо подавать ходатайства об участии в качестве третьих лиц. Важно, что такое участие не является автоматическим, как в делах о банкротстве, а допускается лишь в том случае, если суд сочтет, что права, обязанности или законные интересы этих кредиторов могут быть затронуты судебным актом, которым будет закончено разбирательство данного обособленного спора.
В отличие от сальдирования в производстве по делу о банкротстве, сальдирование, проводимое в общеисковом производстве российскими судами, не может привести к негативным последствиям для конкурсной массы должника и, следовательно, ущемлению прав иных кредиторов. Добросовестные кредиторы имеют возможность представить свою позицию, обжаловать отказ в привлечении в качестве третьих лиц, в принципе обжаловать судебные акты о сальдировании в вышестоящих судах.
Общеисковое производство также обозначается в контексте признания и исполнения в рамках трансграничном банкротстве как «общегражданское»[18].
Вопросы, возникшие при признании Иностранных судебных актов, проливают свет на двойственную природу механизма сальдирования встречных обязательств должника и кредитора в российских делах о банкротстве. Судебные акты о сальдировании часто напрямую связаны с делами о банкротстве, влияют на ход таких дел, но при этом не всегда являются судебными актами, вынесенными в рамках дел о банкротстве.
В рассматриваемых делах суды Узбекистана приняли к производству исковые заявления, а не заявления, предъявленные по делу о банкротстве. Как следует из судебных актов по делу о признании, Андижанский суд использовал термин «сальдирование» при вынесении иностранного решения.
Как отмечает Ю.В. Тай, СКЭС ВС РФ четко установила разницу между общеисковым и банкротным судебным процессом: эта разница заключается, в частности, в том, что в последнем у всех заинтересованных кредиторов должно быть право заявить свою позицию по любому обособленному спору, рассматриваемому в деле о банкротстве[19]. В определении СКЭС ВС РФ от 08.06.2020 № 305-ЭС17-2261(8) по делу № А40-240735/2015 указано:
«Одним из правовых механизмов, позволяющих проверить обоснованность требований кредитора, является предоставление возможности конкурирующим с ним кредиторам, не имевшим возможности ранее участвовать в судебном процессе по объективным причинам, однократно и консолидировано выдвигать возражения против законности и обоснованности судебного акта, на котором основано заявленное в деле о банкротстве требование«.
Однако практика российских судов по делам о банкротстве на данный момент не рассмотрела по существу вопрос о том, что и требования должника в делах о банкротстве также являются предметом законных, зачастую противоположных интересов всех кредиторов.
Соответственно, право таких кредиторов на представление своей правовой позиции можно подчинить правилам, общим для банкротных дел. При этом, разумеется, нельзя говорить об автоматическом участии всех кредиторов в иностранных судебных процессах.
В правопорядке Республики Узбекистан споры российского должника и иностранного кредитора носили исключительно общеисковой характер. Одновременно с этим, признание Иностранных судебных актов на территории России не только было направлено на достижение определенных правовых последствий, но и приводило к ним; эти последствия затрагивали всех кредиторов по Российскому делу о банкротстве. Однако преимущество в результате такого признания получил исключительно иностранный кредитор.
Трансформация общеискового судебного акта в судебный акт по делу о банкротстве наблюдается в рассматриваемых делах наиболее четко: иностранные судебные акты «трансформировались» в определения об исключении требований Иностранного кредитора, вынесенные в рамках Российского банкротного дела.
Таким образом, можно прийти к неутешительному выводу: даже грамотные действия кредиторов российского должника по защите своих имущественных прав путем подачи заявления об отказе в признании иностранных судебных актов вряд ли привели бы к иному исходу. Такая ситуация сложилась благодаря трем вводным:
- в соответствии с Киевским соглашением нарушение публичного порядка не является основанием для отказа в признании и исполнении иностранных решений;
- практика арбитражных судов РФ не пришла к однозначному выводу о том, допустимо ли признавать судебные акты, вынесенные в рамках дел о банкротстве, на основании Киевского соглашения;
- даже если арбитражный суд РФ в конкретном деле придет к выводу о неприменимости Киевского соглашения к признанию иностранных решений по делам о банкротстве, этот вывод не будет иметь никакого практического значения, если иностранные судебные акты о сальдировании вынесены в рамках общеискового производства.
Особо важно подчеркнуть еще один аспект исследуемой проблемы. Указанная выше трансформация общеисковых судебных актов в банкротные носит однонаправленный характер. Иначе говоря, общеисковой судебный акт о сальдировании (вынесенный как российским, так и иностранным судом) может трансформироваться в судебный акт по делу о банкротстве, но не наоборот.
Это свойство прямо влияет на перспективы кредиторов Российского должника по восстановлению имущественных прав. Как указано выше, российский банкротный суд взыскал стоимость автомобилей по спорным договорам с иностранного кредитора согласно определению о недействительности. (Неизвестно, исполнил ли Иностранный кредитор это Определение о недействительности.)
Из судебных актов, вынесенных по российскому банкротному делу, а также по делу о признании, нельзя однозначно установить, имеет ли иностранный кредитор какое-либо имущество на территории России. Если такого имущества нет, то для взыскания денежных средств по Спорным договорам конкурсный управляющий Российского должника должен обратиться с заявлением о признании и исполнении Определения о недействительности в компетентный суд Республики Узбекистан.
В ходе такого производства иностранный кредитор, напротив, может воспользоваться всем необходимым инструментарием для отказа в признании определения о недействительности. Во-первых, компетентный суд Узбекистана может признать себя связанным выводами Иностранных судебных актов. Во-вторых, иностранный кредитор может сослаться на относимую практику российских арбитражных судов и убедить компетентный суд Узбекистана в том, что в сферу действия Киевского соглашения не входят иностранные судебные акты, вынесенные в рамках дел о банкротстве. Определение о недействительности однозначно относится именно к такому типу дел.
При этом п. 9 ст. 255 Экономического процессуального кодекса Республики Узбекистан[20] в качестве основания для отказа в признании на территории Узбекистана решения иностранного суда устанавливает отсутствие международного договора, связанного с признанием и исполнением.
Представленные рассуждения о признании и исполнении судебных актов российских судов по делам о банкротстве в судах государств – участников Киевского соглашения носят в основном спекулятивный характер. Однако такие рассуждения позволяют прийти к такому выводу: сальдирование встречных обязательств иностранными судами может «работать» только в одну сторону – в пользу кредиторов, получивших преимущество от иностранного судебного акта.
Недобросовестный иностранный кредитор может запросить в суде государства-участника Киевского соглашения проведение зачета встречных обязательств, запрещенного п. 1 ст. 63 Закона о банкротстве, указав, что испрашивает сальдирование (а не зачет), и затем признать такое решение в РФ. При этом добросовестные кредиторы того же должника могут столкнуться с объективными трудностями при попытке признания и исполнения за рубежом определений компетентных российских судов по делам о банкротстве.
Заключение
Изложенное позволяет прийти к нескольким выводам. Механизм сальдирования, представляющий собой не то правовую сущность sui generis, не то разновидность сделки, привел к возникновению нового риска для добросовестных кредиторов российских должников.
Этот риск заключается в возможности признать на территории России иностранные судебные акты о «сальдировании», вынесенные без исследования того, приведет ли такой способ прекращения обязательств к оказанию предпочтения одному из кредиторов. В частности, в ходе судебного разбирательства в Андижанском суде одному из кредиторов Российского должника – Банку «Пересвет» было отказано в предоставлении процессуального статуса третьего лица.
В дальнейшем это привело к чрезмерно формалистской позиции судов по делу о признании, согласно которой банк не мог являться заинтересованным лицом по смыслу ст. 245.1 АПК РФ. Всё это привело к тому, что Российский банкротный суд был вынужден прийти к взаимоисключающим выводам: о подведении сальдо по рядку сделок и о признании этих же сделок недействительными.
Рассматриваемая ситуация возникла из-за пробелов в законодательном регулировании России как по вопросам признания и исполнения иностранных судебных актов в рамках трансграничного банкротства, так и по вопросам сальдирования.
В первом случае проблему можно было бы решить имплементацией в законодательство РФ Типового закона ЮНСИТРАЛ о трансграничной несостоятельности 1997 г.[21] и Типового закона ЮНСИТРАЛ о признании и приведении в исполнение судебных решений, принятых в связи c производством по делам о несостоятельности 2018 г. [22]. Во втором случае достаточно формализации понятия сальдирования и включения соответствующих правовых норм в Закон о банкротстве.
Пока этого не происходит, можно лишь наблюдать, как квалификация прекращения обязательств как зачета либо сальдирования остается предметом судейского усмотрения. Кроме того, СКЭС ВС РФ контролирует в ручном режиме правильность квалификации, которую дают нижестоящие суды[23].
Нельзя утверждать, что рассмотренный казус будет носить массовый характер и станет типичным для российской судебной практики. Однако подобный случай может повториться в ходе иных российских дел о банкротстве, осложненных иностранным элементом.
Наиболее вероятно, что подобные случаи будут возникать при вынесении решений о сальдировании судами государств-участников Киевского соглашения. Во-первых, компании из государств-участников Киевского соглашения и по сей день активно ведут бизнес друг с другом. Во-вторых, судам указанных государств, с учетом их взаимодействия между собой, гораздо легче воспринять концепцию сальдирования, выработанную российскими арбитражными судами.
Как отмечено выше, в признании судебных актов о сальдировании, вынесенных такими судами, невозможно отказать по основаниям, которые предусмотрены Киевским соглашением. Возможные пути решения подобной проблемы, по мнению авторов, лежат в плоскости законодательного регулирования признания и приведения в исполнение судебных решений, связанных с трансграничным банкротством.
[1] Я.И. Брановская и А.Д. Савельев – юристы адвокатского бюро Некторов, Савельев и партнеры (г. Москва). И.В. Рачков – партнер того же адвокатского бюро. Авторы выражают признательность Араму Мартиковичу Григоряну, партнеру адвокатского бюро Некторов, Савельев и партнеры (г. Москва) за его комментарии при подготовке статьи.
[2] Леонтьева Е.А., Бахин С.В. // Международно-правовая унификация регулирования трансграничной несостоятельности // Журнал международного частного права. 2001. № 4 (34). С.15.
[3] Цена Спорных договоров составляла сумму в долларах США, в настоящей статье приводятся суммы в рублях в соответствии с определениями Российского банкротного суда.
[4] Фокин Е.А., Шайхутдинова А.И. Последующий судебный контроль иностранных судебных решений, не требующих принудительного исполнения. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25.06.2020 № 305-ЭС19-24914 // «Вестник экономического правосудия Российской Федерации», 2020, № 10.
[5] Полное наименование: Постановление Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)».
[6] Все иностранные автомобильные концерны (уже покинувшие российских рынок после февраля 2022 г.) имели точно такую же структуру. Например, импортер автомобилей марки «Фольксваген» в Россию – ООО «Фольксваген Груп Рус» являлся дочерним обществом Volkswagen AG (ФРГ). Это же ООО выполняло функцию дистрибьютора – продавало автомобили дилерам. В свою очередь, дилеры продавали автомобили конечным покупателям.
[7] Рассматривается в качестве критерия сальдирования в актуальной судебной практике СКЭС ВС РФ, см. напр. Определение от 05.05.2023 № 307-ЭС21-21910(3) по делу № А56-108855/2019.
[8] В том числе ВС РФ: см. Определение от 06.07.2020 № 309-ЭС18-6891(3) по делу № А50-20115/2016.
[9] С.Л. Будылин // Сверка или сделка? Сальдирование и зачёт в банкротстве // Доступно по адресу: https://zakon.ru/blog/2021/09/27/sverka_ili_sdelka_saldirovanie_i_zachyot_v_bankrotstve.
[10] Там же.
[11] Закреплен в п. 51 Постановления Пленума ВС РФ от 10.12.2019 № 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража».
[12] См. напр. Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 20.05.2022 № Ф02-2102/2022 по делу № А33-33113/2021, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 08.07.2021 № Ф05-18086/2019 по делу № А40-144535/2019.
[13] О.Н. Романова // Право в современном белорусском обществе: сб. науч. тр. / Нац. центр законодательства и правовых исслед. Респ. Беларусь; ред. кол.: В.И. Семенков (гл. ред) [и др.]. – Минск: Бизнесофсет, 2011. – Вып. 6 – С. 287-295.
[14] Обособленные споры в банкротстве : монография / Ю. Д. Подольский; Уральск. гос. юрид. ун-т, каф. гражд. процесса. – Москва: Статут, 2020, С. 144.
[15] А.А. Костин. // Еще раз к вопросу о признании иностранных судебных актов, вынесенных в рамках дела о банкротстве (часть II — постановление Арбитражного суда Уральского округа от 30.08.2019 N Ф09-5021/19). Доступно по следующему адресу: https://zakon.ru/blog/2021/9/11/esche_raz_k_voprosu_o_priznanii_inostrannyh_sudebnyh_aktov_vynesennyh_v_ramkah_dela_o_bankrotstve_ch?ysclid=lj8cjbl7rw58484921 (дата обращения: 07.09.2023).
[16] Е.В. Мохова // Трансграничный эффект банкротства: институт специального банкротного признания в зарубежном праве и международных стандартах (часть 1) // Закон. 2022. № 8. С. 125-126.
[17] Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 29.12.2022 № 305-ЭС17-7300(4) по делу № А40-138188/2016.
[18] Е.В. Мохова. Op. cit. С. 125-126.
[19] Ю.В. Тай. // Осетрина второй свежести, или Размышление о сортах судебных актов // Доступно по адресу: https://zakon.ru/blog/2020/07/06/osetrina_vtoroj_svezhestiili_razmyshlenie_o_sortah_sudebnyh_aktov
[20] Экономический процессуальный кодекс Республики Узбекистан доступен на русском языке по следующему адресу: https://lex.uz/docs/3523895 (дата обращения: 07.09.2023).
[21] Доступен на русском языке по следующему адресу: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/ru/ml_recognition_gte_r.pdf (дата обращения: 06.09.2023).
[22] Доступен на русском языке по следующему адресу: https://uncitral.un.org/sites/uncitral.un.org/files/media-documents/uncitral/ru/insolvency-r.pdf (дата обращения: 06.09.2023).
[23] См. напр. Определение СКЭС ВС РФ № 307-ЭС21-21910 (3) от 05.05.2023 по делу № А56-108855/2019, Определение СКЭС ВС РФ № 305-ЭС17-7300(4) от 29.12.2022 по делу № А40-138188/2016.
