В рубрике «Кейс месяца» была опубликована статья «Как одно банкротство разрушило защиту должников при цессии»[1]. В продолжении дискуссии, начатой в Кейсе, во-первых, хочется поделиться конкретным опытом работы Арбитражных судов различных инстанций по делу А40-79008/21, во-вторых, весьма своевременно поставить перед аудиторией ряд проблемных вопросов, касающихся базовых принципов не только арбитражного судопроизводства, но и гражданского законодательства в целом.
Верховный суд в определении № 305-ЭС22-10624 от 21.12.2022 по делу А40-79008/21, отменяя судебные акты апелляционной (Постановление 9 ААС от 08.12.2021 г.) и кассационной инстанций (Постановление ФАС Московского округа от 28.03.2022) по делу А40-79008/2021, указал, что «судам следовало оценить поведение истца и ООО «Комплектэнергострой» с точки зрения соблюдения принципа добросовестности при заключении соглашения об отступном в ситуации отсутствия правовой определенности в спорных отношениях по оценке действительности цессии, в условиях, когда средства судебной защиты по делу № А40-129253/2017 были сторонами не исчерпаны».
Также Верховный суд РФ обратил внимание на то, что ненадлежащий кредитор (ООО «Комплектэнергострой») не мог прекратить обязательство ООО «Монострой» по кредитному договору.
Верховный суд, отменяя судебные акты, направил дело А40-79008/21 на новое рассмотрение в Девятый арбитражный апелляционный суд.
Девятый арбитражный апелляционный суд, повторно рассмотрев апелляционную жалобу ООО «Монострой», вынес 28.02.2023 г. Постановление, в соответствии с которым решение Арбитражного суда г. Москвы от 09.07.2021г. по делу № А40-79008/21 оставил без изменения, апелляционную жалобу Общества — без удовлетворения.
Что сказала апелляция?
Апелляционная инстанция посчитала, что недобросовестное поведение ООО «Монострой» — это неисполнение обязательств перед цессионарием (ООО «Комплектэнергострой») более двух лет с момента совершения договора уступки (26.07.2017 г.)
Также апелляционный суд указал на необходимость дождаться ООО «Монострой» правовой определённости, пока ответчик исчерпает все средства судебной защиты и только после этого приступить к исполнению обязательства.
Есть ли отличие «недобросовестности» при исполнении обязательства от «ненадлежащего исполнения» обязательства?
Верховный суд, а затем и суд апелляционной инстанции в судебных актах, указывая не недобросовестность ООО «Монострой», фактически указывали только на просрочку исполнения обязательств обществом по кредитному договору.
Суды отождествили понятие «недобросовестность» и «ненадлежащее исполнение обязательства».
Как следует из опубликованных судебных актов по делу А40-79008/2021, со стороны ООО «Монострой» допущена просрочка исполнения обязательств по кредитному договору.
При этом сам факт просрочки исполнения как таковой Верховный суд и суд апелляционной инстанции толкуют как недобросовестное поведение Должника.
Недобросовестное поведение – это когда лицо заведомо знало о противоправной цели сделки (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.02.2014 N 14680/13).
В рассматриваемом кейсе – это сделка уступки права от 26.07.2017 г., заключенная между Банком и ООО «Комплектэнергострой».
ООО «Монострой», как следует из описания дела, исполнило обязательства после вступления в законную силу судебного акта. Следуя такой логике получаем, что недобросовестное поведение ООО «Монострой» — это исполнение вступившего в законную силу судебного акта (определение АСГМ по делу А40-129253/2017 от 17.10.2019 г.), которым фактически признана законность договора уступки от 26.07.2017 г.
Согласитесь, получается очень странный вывод, который вводит фактически «презумпцию недобросовестности» для любого должника, исполняющего обязательства новому кредитору, т.е. бремя доказывания своей добросовестности возлагается на должника, который ОБЯЗАН исполнить обязательство надлежащему кредитору (в рассматриваемом кейсе принадлежность прав по кредитному договору новому кредитору, ООО «Комплектэнергострой», было подтверждено Постановлением 9 ААС по делу А40-129253/2017 от 03.02.2020 г).
Соответственно, законодатель четко разделяет понятия «ненадлежащее исполнение обязательства», т.е. нарушение условий обязательства и понятие «недобросовестный должник», который может исполнять обязательство надлежащим образом, но знать на момент исполнения о противоправной дели оспариваемой сделки.
Какова правовая определенность на момент погашения должником задолженности новому кредитору (ООО «Комплектэнергострой» (11.02.2020)?
Суд апелляционной инстанции указал, что должник не должен был исполнять свои денежные обязательства в условиях «правовой неопределённости», по мнению Верховного суда РФ и апелляционного суда правовая определённость наступает с момента полной реализацией процессуальных прав Банка на оспаривание состоявшихся судебных актов.
Вместе с тем, правовая определенность связывается с окончательностью судебного акта. Критерием окончательности судебного постановления является факт его вступления в законную силу. Правовые позиции ЕСПЧ, связанные с соблюдением правовой определенности, адресованы прежде всего проверочным инстанциям, преодолевающим законную силу судебных актов, т. е. судам кассационной и надзорной инстанции. Ограничений деятельности апелляционной инстанции в виде необходимости соблюдения принципа правовой определенности нет [1]. ЕСПЧ факт вступления судебного постановления в законную силу рассматривает в качестве важнейшего обстоятельства, позволяющего приступить к исполнению данного судебного акта, получив присужденное по суду (т. е. законное ожидание) и тем самым реально реализовав право на судебную защиту.
Как верно отмечается в специальной литературе, совпадение таких свойств судебного акта, как законная сила, итоговый характер и окончательность, имеется не всегда. Например, если решение суда первой инстанции не обжаловано во вторую инстанцию и вступило в законную силу. Этот пример представляет собой идеальный вариант для правовой определенности. Однако такая ситуация наблюдается далеко не по всем делам: значительная часть судебных актов обжалуется в проверочные инстанции. Например, ежегодно, в период с 2017 г. по 2022 гг. арбитражные апелляционные суды в среднем принимали к производству около 350 000 дел, что составило около 20 % от общего массива дел, рассмотренных арбитражными судами субъектов РФ. В свою очередь, первая кассационная инстанция в лице арбитражных судов округов приняла к производству чуть более 100 000 дел или примерно 28% от общего количества дел, принятых к производству арбитражными апелляционными судами [2] Несмотря на то, что тройная система судебных инстанций, последней из которых выступает кассационная, характерна для большинства стран Центральной и Западной Европы, апелляционная инстанция функционирует как основное средство исправления судебных ошибок, вступившие в законную силу акты которой являются как итоговыми, так и окончательными.
Следует учитывать, что при наличии спора цедента и цессионария о действительности договора цессии, оспариваемый договор не приостанавливается и не освобождает должника от исполнения денежных обязательств, в противном случае, исходя из содержания определения Верховного суда, должник ставится в неравное и зависимое положение от исхода рассмотрения такого спора, и накладывает на должника дополнительное бремя несения расходов по оплате неустойки за несвоевременное исполнение денежного обязательства, что не способствует реализации задач арбитражного судопроизводства (ст.2 АПК РФ).
Кроме того, Должник в любом случае обязан был исполнить обязательства перед новым кредитором (ООО «Комплектэнергострой») после установления в судебном порядке факта действительности договора уступки от 26.07.2017 г.
В чем крайняя опасность выводов, содержащихся в постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.02.2023 по делу А40-79008/2021 для добросовестных должников?
Во-первых, как усматривается из описания дела, ООО «Монострой» исполнило обязательства по кредитному договору новому кредитору, ООО «Комплектэнергострой», только 11.02.2020 г., т.е. после того, как судебный акт об отказе конкурсному управляющему АКБ «Легион» в признании договора цессии от 26.07.2017 г., заключенного между Банком и ООО «Комплектэнергострой», недействительным, вступил в законную силу (Постановлением 9 ААС по делу А40-129253/2017 от 03.02.2020 г. определение АСГМ от 17.10.2019 г. оставлено без изменения).
С учетом изложенных в судебном акте обстоятельств дела (длительное неисполнение ООО «Монострой» обязательств по кредитному договору перед новым кредитором) необходимо учесть следующее.
Как следует из изложенных в судебных актах обстоятельств дела, ООО «Монострой» длительное время не исполняло обязательства именно перед ООО «Комлпектэнергострой» в связи с тем, что только 03.02.2020 г. вступил в законную силу судебный акт, подтвердивший необоснованность требований конкурсного управляющего АКБ «Легион» по оспариванию договора цессии от 26.07.2017 г.
В соответствии с постановлением арбитражного суда Московского округа от 14.11.2018 N Ф05-12458/2016 по делу N А40-99087/15 было установлено недобросовестное поведение должника по исполнению обязательства новому кредитору именно в период, когда конкурсный управляющий банка оспаривал договор уступки прав по кредитному договору.
С учетом сформированной правовой позиции, действия ООО «Монострой» по погашению задолженности перед новым кредитором только после вступления в законную силу судебного акта, являются доказательством добросовестного поведения.
Во-вторых, добросовестность ООО «Монострой» должна предполагаться, т.к. вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации (ч. 1 ст. 16 АПК РФ).
ООО «Монострой» исполнило обязательство перед надлежащим кредитором (ООО «Комплектэнергострой»), при этом наличие права требования по кредитному договору у ООО «Комплектэнергострой» на момент исполнения (11.02.2020) было подтверждено вступившим в законную силу судебным актом.
В-третьих, из буквального содержания постановления 9 ААС от 28.02.2023 невозможно установить в чем именно заключалось недобросовестное поведение ООО «Монострой».
Понятие «недобросовестный должник» было раскрыто в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 18.02.2014 N 14680/13 (лицо, которое на момент исполнения обязательства перед новым кредитором знало или должно было знать о противоправной цели оспариваемой сделки).
Таким образом, понятие добросовестности при исполнении обязательства новому кредитору, который впоследствии был признан судом ненадлежащим, предполагает неосведомленность должника о порочности основания приобретения новым кредитором права требования и несовершение должником намеренных действий во вред первоначального кредитора, чьи права были восстановлены решением суда о признании уступки недействительной.
На то, что должник по обязательству располагает подобной информацией о пороках уступки или ее направленности на причинение вреда первоначальному кредитору, может указывать его аффилированность с цедентом или цессионарием и т.п. (Определение Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации от 21.06.2018 N 304-ЭС17-17716, Определение Верховного суда РФ от 28.10.2019 года N 304-ЭС19-9513).
Как уже было отмечено выше, ООО «Монострой» исполнило обязательства по погашению задолженности по кредиту перед новым кредитором только после того, как вступившим в законную силу судебным актом было отказано конкурсному управляющему в признании договора цессии от 26.07.2017 г. недействительной сделкой.
Более того, мотивировочная часть постановления 9 ААС от 28.02.2023 по делу А40-79008/2021 не содержит ссылки на какие-либо доказательства аффилированности ООО «Монострой» и ООО «Комплектэнергострой».
В-четвертых, суд апелляционной инстанции неправомерно отождествил понятие добросовестности с надлежащим исполнением обязательства.
Как следует из содержания апелляционного постановления, ООО «Монострой» допустило нарушение сроков погашения задолженности по кредитному договору («надлежащее исполнение обязательства»), но при этом отсутствуют доказательства недобросовестности ООО «Монострой» при исполнении обязательств в пользу ООО «Комплектэнергострой» по состоянию на 11.02.2020 г. (ООО «Монострой» полностью исполнило обязательства по кредитному договору перед новым кредитором после вступления в законную силу Определения арбитражного суда г. Москвы от 17.10.2019 г. по делу №А40-129253/17).
Хотелось бы отметить, что согласно сведениям, содержащимся в картотеке дел, банк уже взыскал с ООО «Комплектэнергострой» все полученное последним по акту приема-передачи векселей от 11.02.2020 г.
Так, имеется вступившее в законную силу решение Арбитражного суда г. Москвы от 15.11.2022 года по делу № А40-86272/2022, в соответствии с которым с ООО «Комплектэнергострой» в пользу АКБ «Легион» взыскано неосновательное обогащение в размере 54 369 654 руб. (именно в той сумме, которая была получена ООО «Комплектэнергострой» от ООО «Монострой» 11.02.2020 по акту приема-передачи векселей).
Удовлетворяя исковые требования банка, суд сослался на положения п. 22 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2019)» (утв. Президиумом Верховного Суда 24.04.2019), согласно которому при добросовестном исполнении обязательства новому кредитору на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки. В этом случае цедент вправе потребовать денежную компенсацию от цессионария, принявшего исполнение от должника.
Суд пришел к выводу о том, что банк вправе требовать с ООО «Комплектэнергострой» полученные по недействительной сделке денежные средства в сумме 54 369 654 руб., которая является для ООО «Комплектэнергострой» неосновательным обогащением.
Следовательно, используя правовой механизм, указанный в п.22 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2019)» и взыскивая с ООО «Комплектэнергострой» исполненное ООО «Монострой», суд фактически констатировал два существенных обстоятельства:
— добросовестность ООО «Монострой» при исполнении обязательства (иначе бы во взыскании было бы отказано),
— исполнение ООО «Монострой» обязательства по кредитному договору, что и явилось основанием для взыскания исполненного с ненадлежащего кредитора в качестве неосновательного обогащения.
Без вышеперечисленных обстоятельств взыскание исполненного с ООО «Комплектэнергострой» было бы невозможно.
Еще один опасный вывод для добросовестных должников, содержащийся в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда от 28.02.2023 по делу А40-79008/2021– это вывод о том, что должник, предоставивший отступное кредитору, которого он полагал надлежащим, не освобождается от долга.
Данный вывод не согласуется с п. 14 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда от 30 октября 2007 г. N 120 «Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации» (в случае признания судом соглашения об уступке требования недействительным (либо при оценке судом данной сделки как ничтожной и применении последствий ее недействительности) по требованию одной из сторон данной сделки исполнение, учиненное добросовестным должником цессионарию до момента признания соглашения недействительным, является надлежащим исполнением.
Аналогичные разъяснения содержатся в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 54 «О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки».
В соответствии с п. 22 «Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2019)» (утв. Президиумом Верховного Суда 24.04.2019) при добросовестном исполнении обязательства новому кредитору на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки. В этом случае цедент вправе потребовать денежную компенсацию от цессионария, принявшего исполнение от должника.
Неоднократно сформулированная позиция высшими судебными инстанциями о недопустимости возложения на добросовестного должника негативных последствий спора между цедентом и цессионарием призвана защитить добросовестного должника от необоснованных притязаний спорящих лиц.
Как следует из изложенных обстоятельств дела, ООО «Монострой» разумно и обоснованно полагало, что исполняет обязательства по кредитному договору надлежащему кредитору, имеющему все права, без каких-либо исключений в отношении данного кредитного договора.
Позиция апелляционной инстанции (ООО «Комплектэнергострой» не имело правовых оснований для полного погашения задолженности путем оформления отступного) противоречит толкованию, данному высшими судебными инстанциями и может быть применена только в случае, если будет доказана недобросовестность ООО «Монострой».
Все вышеуказанные положения фактически нивелируют какую-либо добросовестность у должников, позиция Верховного суда гласит о том, что по умолчанию любой должник является недобросовестным, если не будет доказано иное. Данная презумпция недобросовестности должников, введенная Верховным судом в определении № 305-ЭС22-10624 от 21.12.2022 по делу А40-79008/21, грубо нарушает принцип, установленный ч.5 ст. 10 ГК РФ (добросовестность участников гражданских отношений предполагается).
В настоящее время Постановление 9 ААС от 28.02.2023 обжалуется ООО «Монострой», судебное заседание ФАС Московского округа назначено на 29 мая 2023 г. Будем следить за развитием событий…
Список использованных источников:
1. Князькин, Сергей И. 2020. «Проблемы реализации принципа правовой определенности в рамках проверочной судебной деятельности в цивилистическом процессе». Вестник Санкт-Петербургского университета. Право 2: 319–341. https://doi.org/10.21638/spbu14.2020.205
2. Сводные отчеты о работе арбитражных судов субъектов РФ, арбитражных апелляционных судов и арбитражных судов округов за 2017 — 2022 гг. http://www.cdep.ru/?id=79
