До 2017 года субординации нет. Аффилированные лица включаются наравне с несвязанными кредиторами[i]; отличия разве что по стандарту доказывания. 2017 год – появилось окно[ii] признать требования таких лиц либо мнимыми, либо злоупотребительными. 2020 год – Обзор по будущей судебной практики о субординации требований.
Мейнстрим руководящих разъяснений и правовых позиций – субординация допустима исключительно в отношении юридических лиц. К физическим лицам не применяется. Есть в практике решения вопреки этому, они объявляются маргинальными.
Теория [не вся] тоже не сдается и поддерживает линию, что субординация может быть лишь в отношении юридических лиц. Пример – мотивированная и обстоятельная статья А. Шайдуллина (Закон №6, 2023) «О допустимости субординации … в делах о банкротстве физических лиц[iii]». По ней кратко пробегусь ниже.
У физического лица нет контролирующего лица, которое пытается вернуть его к норме хозяйственной жизни. Неловкий момент – теория не видит реальности. Так ли у ИП, входящего в предпринимательскую группу, нет доминантов, которые влияют на его деловые решения? Если так, то как «ИП» — допустим который является балансодержателем и держателем кадров — вошел в группу?
Закон о банкротстве не содержит обязанности иных лиц по подаче заявления о банкротстве за ФЛ-должника. Ну и что? Правила о субординации принимались только против руководителей должников, которые обязаны были подать заявление о банкротстве ЮЛ (упрощаю)? Кажется, что субъектный состав субординируемых лиц сильно шире, чем требования руководителя должника. Зачем наделять процедурные правила большим смыслом, чем там есть? Нет смысла противопоставлять технические процедурные моменты концептуальной идее. Как отсутствие такой обязанности вообще влияет на факт компенсаторного влияния на деятельность ФЛ-должника?
Обязательства близких родственников должны презюмироваться как безвозмездные. Это ничем не помогает. Для аффилированных лиц у нас придумана и так сплошная презумпция мнимости. Усиливать еще более стандарт по требованиям родственников, во-первых, нет оснований (они все же такие же связанные лица, как и остальные), во-вторых, игра на стандартах доказывания не закроет вопроса тех требований, которые обоснованы.
Нет оснований снижать влияние аффилированных лиц на процедуру банкротства. В делах о банкротстве уже давно есть две фигуры: суд и его помощник в ней — арбитражный управляющий. Собрание в целом рудимент. Но влияние аффилированных лиц на процедуру можно понять и как получение имущественных благ при распределении РТК. Лица, которые в делах о банкротстве ЮЛ были бы ниже «заРТК» в делах о банкротстве ФЛ оказываются в выгоде.
Что есть на самом деле. Постоянное простреливание у правоприменителя ассоциаций о субординации в делах ЮЛ. Наличие лишь формальной (но не принципиальной) разницы в экономической и организационной базе ведения дел. Принцип формирования кризиса и попыток выхода из него у всех общий. Агенты влияния есть как у корпораций, так и у граждан. Отсутствие формализованного уставного капитала не говорит, что у «ИП» да и просто гражданина нет имущественной массы, которая задействована в ведении хозяйственной деятельности.
К чему придем? Или субординация в делах граждан пробьет себе дорогу. Или все это будет неуклюже стрелять в ст. 10 ГК РФ. А потом все равно придем к субординации.
Никакого смысла защищать идею, не отвечающую реальности [не путать с практикой применения], нет. Можно много напечатать слов про отсутствие у гражданина контролирующих лиц, уставного капитала и следование юридическому методу. Но субординации в делах о банкротстве граждан не избежать в будущем.
[i] Определение Верховного Суда РФ от 06.08.2015 N 302-ЭС15-3973;
[ii] Определение ВС РФ №305-ЭС15-5734 (4, 5) от 12 февраля 2018; Определение ВС РФ от 6 июля 2017 года № 308-ЭС17-1556 (1)
[iii] https://publications.hse.ru/articles/862627099
