Рубрика «Кейс месяца» раздела о банкротстве — о главном банкротном деле прошедшего месяца. Подписывайтесь на дайджест о банкротстве — в нем мы собираем все ключевые правовые новости по этой теме за месяц.
Главным банкротным кейсом декабря редакция выбрала определение ВС по делу «Завода Точлит». В нем ВС признал, что запрет на зачет в период конкурсного производства, установленный в Законе о банкротстве, не является абсолютным. Если такой зачет не вредит конкурсным кредиторам, а наоборот, позволяет получить от неплатежеспособного контрагента долг, то оснований запрещать такой зачет нет.
Позиция ВС смягчает ригидный запрет на осуществление зачета, что в целом поддерживается большинством представителей доктрины. Однако остаются открытыми вопросы, как этот судебный акт повлияет на развивающуюся (порой слишком быстро) доктрину сальдирования, и можно ли использовать позицию ВС в других спорных ситуациях.
Фабула дела
Кредитором АО «Завод Точлит» (завод) было ООО «Завод Точлит» (общество). Общество требовало выплатить ему стоимость неоплаченного товара на сумму 31 млн рублей. Завод, в свою очередь, сам был кредитором общества на сумму 41 млн рублей.
Обе компании находились в процедуре банкротства. Поэтому один из кредиторов завода предложил зачесть требования последнего против требования общества — ведь общество как должник не имеет финансовой возможности передать взысканную сумму в конкурную массу завода.
Конкурсный управляющий завода ссылался на то, что в результате зачета общество в любом случае получит преимущественное удовлетворение своих требований по отношению к другим кредиторам завода.
Суды согласились с позицией управляющего, обратив внимание на то, что Закон о банкротстве не допускает проведения зачета в конкурсном производстве.
Что сказал ВС?
ВС с таким подходом не согласился. Он обратил внимание на то, что в действительности Закон о банкротстве вовсе не запрещает зачет тотально. В абз. 3 п. 8 ст. 142 Закона о банкротстве запрещается зачет, который приводит к нарушению принципов очередности и пропорциональности удовлетворения требований кредиторов.
Это правило, указал ВС, направлено на защиту интересов кредиторов: зачет не должен приводить к тому, что требование одного из них удовлетворяется преимущественно по отношению к требованиям остальных.
ВС обратил внимание на следующую проблему. Если контрагент должника сам находится в сложном финансовом состоянии, то для того, чтобы получить исполнение от него, нужно сначала заплатить контрагенту и получить призрачную надежду получить исполнение от последнего.
Верно и обратное. Для того, чтобы получить исполнение от должника, его контрагент должен заплатить ему, а затем ожидать получения удовлетворения в конкурсе.
По сути, зачет в данном случае не вредит кредиторам должника — ведь вероятность получения удовлетворения от контрагента крайне низка. Зачет не изменит объем удовлетворения, на которое реально могли рассчитывать кредиторы.
Более того, их положение после зачета только улучшится, так как уменьшится общий объем притязаний к должнику за счет исключения из реестра прекращенного зачетом требования.
Однако ВС отметил, что само по себе проведение зачета управляющим не заблокирует в дальнейшем возможность его оспаривания по заявлению кредиторов — если они, например, посчитают, что зачет все-таки причиняет им вред. Если же такой зачет санкционирует суд в рамках разрешения разногласий, то кредиторы смогут пересмотреть этот судебный акт по вновь открывшимся обстоятельствам.
Почему это решение важно?
Позиция ВС заслуживает всяческой поддержки. В доктрине уже длительное время обсуждается чрезмерная строгость запрета на зачет в конкурсном производстве. Практически во всех развитых правопорядках зачет в банкротстве допускается, пускай и ограниченно.
Основания для смягчения подобного запрета существуют и в российском праве.
Основное из них — принцип ретроактивности. В постановлении ВС № 6 о прекращении обязательств[1] ВС окончательно признал, что обязательства прекращаются зачетом ретроактивно (т.е. с момента, когда они стали способны к зачету, а не с момента, когда было направлено заявление о зачете), блокировать зачет требований, которые созрели за пределами периода подозрительности, явно несправедливо. Ведь они считаются прекращенными до того, как процедура банкротства в принципе замаячила на горизонте.
Есть и другое основание для смягчения запрета на зачет, которое сводится к тому, чтобы понимать зачет не только как способ исполнения обязательств, но и как определенное обеспечение. За счет конструкции зачета заявитель зачета (если его требование созревает раньше, чем требование адресата) начинает обеспечивать исполнение своего требования исполнением собственного долга. Однако в некоторых случаях обеспечительный характер зачета следует не столько исходя из момента созревания требований, сколько из их связанности. Иными словами, в некоторых случаях стороны таким образом конструируют свои отношения, что «вплетают» возможность зачета в структуру отношений.
Если признавать зачет обеспечением, то его проведение не будет нарушать принципы очередности и пропорциональности — ведь заявитель зачета просто реализует свое право обеспечительного кредитора. Здесь сразу возникает несколько политико-правовых вопросов, связанных с тем, должен ли заявитель зачета «делиться» с массой так, как это делает кредитор, но это скорее частности.
К сожалению, оба этих обоснования не используются ВС для смягчения ригидного запрета на зачет в банкротстве. Вместо этого используется крайне неоднозначная доктрина сальдирования, которая значительно менее понятна и менее определенна (а самое главное, не является столь догматически и политически выверенной). Вместо того, чтобы честно признаться в толковании contra legem запрета на зачет, ВС пытается убедить всех, что зачет и сальдирование — это принципиально разные вещи.
В действительности никакой разницы сальдированием и зачетом зачастую найти невозможно. Необходимо принять во внимание, что сальдирование бывает разным. Существует сальдирование, которое сформулировано как «автоматический зачет» — обязательства сторон прекращаются автоматически в момент их созревания. Однако зачастую под сальдированием понимают и ситуацию, когда прекращение обязательств требует заявления. Если первое сальдирование (благодаря разъяснениям из постановления Пленума ВС №6) следует признавать как самостоятельный непоименованный способ прекращения обязательств, то объяснить, чем отличается второе сальдирование от зачета очень и очень сложно.
В этом деле ВС предлагает еще одно обоснование допустимости зачета — его целесообразность с точки зрения интересов кредиторов, получающих возможность получить исполнения с фактически банкротящегося контрагента и уменьшить объем требований со стороны последнего. Очевидно, что зачет в этом случае позволяет эффективно решить проблему недостаточности массы контрагента и самого должника для удовлетворения требований всех кредиторов.
Радует, что ВС использовал телеологическую редукцию и смягчил запрет на зачет. Однако возможно, что гораздо более правильным было бы не пытаться усматривать частные исключения из общего правила о недопустимости зачета, а конкретизировать само общее правило, предусмотрев, в каких случаях запрет на зачет в принципе возможен.
В любом случае, это определение — один из первых шагов к честному признанию того, что запрет на зачет вовсе не абсолютен и дело вовсе не в том, что зачет и сальдирование — это разные вещи.
[1] Постановление Пленума Верховного суда от 11 июня 2020 года № 6 «О некоторых вопросах применения положений ГК о прекращении обязательств».
